Слушаю и повинуюсь. Мария Сакрытина

хмыкнул Амин.

      – Бывал, – отозвался мальчишка, пятерней пытаясь причесать волосы. – Рассадник гулей.

      – Что? – удивился Амин, садясь ближе. – Иляфа – чистый город бедуинов, это же известно. К нему никакие гули подойти не смеют.

      – Ага, – мрачно усмехнулся Валид. – А ты знаешь, почему не смеют? – Но, встретившись взглядом с юношей, отмахнулся. – Ладно, не бери в голову. Гостям там безопасно, гости священны. И кофе там вкусный. А шрак, хлеб их местный, какой раньше делали – пальчики оближешь…

      Амин нахмурился. Что-то мальчишка снова не договаривал. Или опять врал?

      – Так ты умеешь видеть будущее? – тихо поинтересовался он, вспомнив обещание добраться до воды.

      Валид поднял глаза к порозовевшему небу и вздохнул.

      – Ну, умею. Иногда.

      – Иногда?

      – Будущее, не связанное со мной, джиннами и богами, – нехотя откликнулся мальчик. – Человеческое – легко.

      – Я смогу победить в Испытании? – быстро спросил юноша. – Султан Гарибы меня поддержит?

      Валид посмотрел ему в глаза и, неприятно улыбаясь, выдохнул:

      – Нет.

* * *

      Пекло.

      Солнце нещадно сияло на голубой, без облачка, небесной дороге. Аллат вышагивала по ней во всей красе, сверкая длинными золотыми волосами. Песок в ответ загадочно мерцал – то белым, точно жемчуг, то розовым, как светлый аметист. Амин снова утопал в нем, но теперь идти было куда приятней. По крайней мере, сейчас он точно знал, куда они направляются.

      – К вечеру будем в Иляфе, – пообещал Бакр.

      Амин много слышал про этот город-мираж. Бедуины редко приводили туда чужаков, караваны всегда обходили это место стороной. Но именно в Иляфе располагалась своего рода столица кочевников… если таковая вообще могла быть. Побывавшие в ней рассказывали о чудесах из камня, изумительных пещерах, дворцах в скалах и красном лабиринте.

      Лабиринт и правда существовал – в скалах. Монолитной, громадной стеной они вырастали из песка, заставляя вспомнить сказки о творениях джиннов. Сложно было представить, что подобное возникло естественным путем.

      Ветер вздымал песок, и он вихрем, клочками дыма метался, бился о скалы, залетал в змеистые проемы-проходы, совершенно одинаковые на первый взгляд. Большинство из них Бакр пропустил, и Амин совершенно не понимал, почему. И дальше, когда они оказались в узеньком коридорчике, который пересекали десятки похожих, как песчинки, проходов, юноша удивлялся, как бедуин находит дорогу – никаких опознавательных знаков не было.

      – Камни и песок говорят со мной, – улыбнулся Бакр, когда Амин не выдержал и задал вопрос. – Просто я слышу. Вы, побережники, не способны понять пустыню. Вас не любит Вадд.

      Не поспоришь. Амин и не стал – он шел следом за бедуином, предпочитая восхищаться красотой места: плоскими, словно специально стесанными ало-розовыми каменными «стенами», волнистыми узорами на них, причудливым солнечным светом, ярко-синим небом над головой, похожим на спокойную речушку. И запахом – не пыли, а свежести. И древности – старых-старых