Оковы равновесия. Яна Алексеева

порядок искать в ней не имеет смысла. Основной принцип только один – кто наглее и смелее, тот в центре.

      Так что, отложив размышления, я просто двинулась за Артиром, без труда прокладывающим дорогу среди бивачной суеты. Его вел раздражающе диссонансный гитарный наигрыш, пробивающийся даже сквозь громыхание доспехов. Отшатнувшись от едва не вышибившего из седла штурмового копья, я разминулась с верховым оруженосцем, недовольно шипящим ругательства.

      Обернулась, дернув его за ворот, рявкнула:

      – Я больше слов знаю! – и шлепнула его понурую кобылу по крупу, зажав между пальцев кусок пряжки.

      Лошадка взвилась на дыбы, раздавшийся позади грохот упавшего копья, а затем и в голос кроющего всех и вся всадника добавили какофонии приятную нотку.

      Я чуть улыбнулась. Иногда хочется расслабиться и сотворить какую-нибудь глупость. Хотя бы такую.

      Нырнув следом за Тиром под полог шелкового праздничного шатра, привычно выставила вперед ладони, споткнулась о длинные ноги гитариста, терзающего инструмент у самого входа, и плюхнулась на потертые бархатные подушки. Ученик занял место за спиной, мрачно вздыхая.

      Это почти традиция: бард из Режины всегда сидит в дверях, я всегда о его ноги спотыкаюсь, хотя конечно же могу и переступить. Но имею я право на причуды?

      – Приветствую, Риан. Что нового здесь?

      Тот отложил шестиструнку, задернул полог, отсекая царящий снаружи бедлам.

      Руки привычно подхватили разъездную доску и стило, отметили на тонком воске день прибытия. Мы последние, как обычно. И разумеется, на подмостки выйдем в самом конце. Артир довольно хмыкнул, я согласно кивнула. Будет больше времени на знакомство с королевской семьей.

      А вот вслушиваться в интриги, бурлящие среди бардов, не было ни желания, ни необходимости. Потому где-то полсвечи я просто дремала, отрезав сознание от гула голосов, только изредка вылавливая звонкий говорок Тира, снующего среди коллег.

      Развалившись на подушках, методично наглаживала вышивку, перебирала осыпающийся бисер, тихо переговариваясь с Рианом, кивала знакомым, из вежливости подходившим для формального приветствия, и неподвижным взглядом буравила затянутое дымком от курящихся благовоний пространство.

      Политика в лице нынешнего старшины гильдии, тяжеловесного представительного старика, восхитительного баса Джеильо, пришла ко мне сама. Он присел рядом, обдав ароматом ванили, приветственно коснулся моей руки натруженной ладонью.

      – Надо поговорить, айе Солья, – шепнул Джеильо на ухо, щекоча щеку пышной гривой. От него пахнет тимьяном и тревогой, толстые пальцы перебирают четки, деревянные бусины со щелчками передвигаются по витой нити.

      – Хорошо. – Я согласно кивнула, поднимаясь. – Только давайте выйдем проветримся.

      От благовоний кружилась голова. Опершись о тканую стену, я чуть приостановилась. Мерзкое состояние!

      Деловой