Работаем с полудня до апокалипсиса. Ирина Вадимовна Лазаренко

вижу, ты не разбираешь рюкзак, братец. Собираешься сбежать из Москвы?

      – Не так скоро, как тебе бы хотелось.

      – О, у тебя ещё здесь дела, да? – напела она, подошла, нахально улыбаясь, закинула руки ему на шею.

      Тан расцепил ладони сестры, отодвинул её от себя на расстояние вытянутых рук. Всё равно слишком близко.

      – Чем ты нынче занят, дорогой? Что ищешь или кого? Неужели новое Слово? Тогда тебе нужна помощь в поисках!

      – Если тебе так хочется со мной поиграть, то давай лучше в города.

      Он отошёл от неё, сел на кровать и сделал вид, что уткнулся в пожелтевший журнал «Квант». Стопка старых научных журналов лежала на подоконнике, осталась от настоящих хозяев. Собственно, во всей квартире что-то от них осталось, лежало, стояло, висело и валялось. Вся их недопрожитая жизнь.

      Квартиру добыла мать. В результате внезапной бытовой ссоры одна женщина оказалась в реанимации, один мужчина – под арестом, двое детей – у бабушки в деревне, а квартира – удобно пустующей.

      Сестра заложила руки за спину, медленно прошлась туда-сюда вдоль кровати, как гиена под деревом.

      – Я знаю, что турецкий старик на базаре передал тебе какое-то послание в пакете фиников.

      – Оу. Наверное, оно было липким.

      – И после этого ты сорвался в Москву, как будто тебе хвост прищемили. Сколько лет ты не был в России?

      – Много. Очень соскучился.

      – Но ты не выглядишь довольным. Неужели все, кого ты долго не видел, успели помереть? Как ты мог этого не знать? Мне кажется, ты плохо справляешься, брат, со всем справляешься плохо! И с тем, что должен делать, и с тем, за что хватаешься по своей дури, из-за своего смешного идеализма…

      – Иди в пекло!

      – О-о, ну только если ты пойдёшь со мной! Давай, только ты и я, мой идеальный, безупречный и бесячий младший брат.

      Она вдруг резко развернулась и свалилась-нависла над ним, костлявая, напряжённая, протянула тощую птичью руку, с нажимом провела пальцем по виску Тана, и у него на миг сбилось дыхание. Её тень на стене казалась огромной, ещё более угловатой и ломаной, ещё более пугающей, чем хозяйка, если это возможно.

      Все, кому приходилось всерьёз иметь дело с сестрой, потом навсегда страшились её тени.

      Все, кроме Тана. Его пугала только сама сестра.

      – Зачем ты появился на свет? Без тебя было бы лучше.

      Хотелось вытянуть руку, отстранить подальше это горящее ненавистью скуластое лицо в обрамлении цветастых афрокосичек, но Тан избегал касаться сестры. От его прикосновений с ней иногда случалось… разное.

      – Я могла бы делать твою работу. У меня бы вышло лучше. Я больше для этого гожусь.

      – Вовсе нет. Ты слишком проста.

      Она наклонила голову, точно вампир, примеряющийся, куда бы воткнуть зубы, и облизнулась, словно уже предвкушала вкус его крови.

      – Нет. Ты слишком сложен. Несправедливо, что ты такой лишний, такой неправильный, бестолковый, и в то же время идеальный. Идеальность должна была достаться мне, и я бы справилась