Раскол. Мост в Пустошь. Майк Крапт

с его силуэтом. Не то чтобы он изменился – скорее пространство вокруг него слегка смялось, как мокрая бумага. Его спина неестественно выгнулась, но выражение лица оставалось спокойным, почти задумчивым.

      – Ли? – позвал Вейр, но его голос прозвучал на три тона выше, будто кто-то случайно крутанул регулятор радио.

      Ли медленно повернул голову. Не всё тело – только голову. На 180 градусов. Но самое странное – Вейр не удивился. Это казалось… логичным. Как будто всегда было возможно.

      – Ты слышишь? – спросил Ли, и его слова растеклись по воздуху видимыми буквами, прежде чем испариться.

      Петров в углу комнаты что-то бормотал, размахивая руками перед лицом, будто отгонял невидимых мошек. Его контуры стали размытыми, как фотография при долгой выдержке. Когда он закричал, звук вышел замедленным, растянутым в жалобный вой сирены.

      Марьяна сидела, скрестив ноги, будто медитировала. Её глаза были не просто тёмными – они поглощали свет, как крошечные чёрные дыры, и Вейр вдруг осознал, что не помнит, были ли они такими всегда.

      – Мы думали, что создаём мост, – сказала она, и её голос звучал одновременно везде – из динамиков, из вентиляции, даже из собственных костей Вейра. – Но мосты работают в обе стороны.

      Вейр почувствовал, как сознание начинает уплывать. Последнее, что он осознал перед тем, как тьма накрыла его – ощущение, будто кто-то аккуратно стирает его воспоминания, одно за другим, реальность вокруг него начала терять четкость, как изображение на старом телевизоре с плохой антенной. В последние мгновения сознания ему показалось, что кто-то коснулся его плеча. Не рукой – скорее, самой идеей прикосновения.

      Темнота наступала мягкими волнами, и в ее глубине что-то зашевелилось. Не голос, а лишь его тень, едва уловимая вибрация в пространстве между мыслями. Последнее, что он успел понять – что тьма не наступает. Она всегда была здесь. Просто они, наконец, разглядели её.

      Личный дневник старшего спасателя Энтони Парка

      (найден среди обгоревших документов в Старом Городе, предположительно 2043г)

      Пишу это с одной целью, не забыть, что произошло в тот день. В группе нас было шесть человек, как сейчас помню, да и на стене висит групповое фото – нас шестеро. Но я помню только троих. Кто эти люди в кадре? Их лица… размыты, будто стёрты ластиком, я сам чувствую, что скоро к ним присоединюсь, потому что не помню, даже как их зовут. Роза и Райан тоже не могут их вспомнить, но клянутся, что нас было больше чем трое.

      Только подъехали к этой чёртовой лаборатории – и сразу кошмар начался. Машины как будто кто-то душит – движки захлёбываются, фары мигают сами по себе. По рации… Боже, по рации кто-то дышит. Не наши – там вообще никого не должно быть! Райан, наш электрик, аж побелел: Это же закрытая частота, Энтони, какого хрена?!

      Вылезли – и сразу в горле пересохло. Воздух густой, как в парилке, только пахнет… знаете, как в больнице, когда зубы сверлят. Озоном, что ли. А под ногами – будто кто-то рассыпал ртутные шарики, только они не катятся, а прилипают к