Кирие Элейсон. Книга 3. Выживая-выживай!. Владимир Стрельцов

жениться, Альберих? – наконец сказала Теодора, когда Альберих взял паузу в своем страшном монологе и начал жадно глотать вино из кубка.

      Герцог хмыкнул.

      – Ну, если только на той, которая дала обет целомудрия. Тогда у нас с ней будет союз и понимание. Правда, проблему продолжения рода этот союз не решит.

      – Я приехала к вам, мой друг, чтобы предложить вам руку моей Мароции.

      Альберих даже поперхнулся вином.

      – Верно ли я расслышал вас, Теодора?

      – Вы все верно расслышали, друг мой. Я отдам вам мою Мароцию. А Мароция, уверена, вернет вас к жизни.

      Возникла долгая пауза. Разум Альбериха решительно отказывался понимать мотивы Теодоры, и герцог решил, что либо гречанка задумала уж слишком хитроумную комбинацию, либо зеленый змей решительно законопатил ему мозги.

      – Обворожительнейшая Мароция, скажите, что такого вы сделали своей матери, что она решила сослать вас к старому мерину?

      Внезапно глаза его сверкнули страшной догадкой.

      – Или вам захотелось герцогского титула, моя милейшая Теодора? И ваш нежный цветочек обучился всем премудростям своей матери, благодаря которым на тот свет отправился однажды даже сам епископ Рима?

      Мароция метнула на мать ошарашенный взгляд. Чего только не узнала она за этот вечер!

      – Свадьба, гульба, а затем пара капелек какой-нибудь дряни в мой кубок, и ваша дочь уже не только герцогиня Сполетская, но и безутешная целомудренная вдова!

      – Прекратите нести пьяный бред, Альберих! – тихо, но предельно жестко сказала Теодора. – Нас могут услышать. Вам, быть может, уже и все равно, но у меня на жизнь другие планы.

      – Опасения герцога Альбериха понятны и логичны, матушка, и нам необходимо до конца объясниться, – заговорила Мароция, и Теодора в ее голосе услышала родственные мяукающие нотки, именно таким тоном она сама в свое время убаюкивала непростых собеседников.

      – Прежде всего, я спешу выразить вам, мессер герцог, почтение и свое восхищение. Вы всегда были другом нашей семьи, в вас всегда мы находили поддержку и словом, и делом. Не смущайтесь, что мне стала известна ваша тайна, дальше моих уст она не распространится. В то же время я почитала бы за счастье разделить с вами определенные вам Господом дни и вместе помочь преодолеть вам ваш недуг, а если на то не будет соизволения Божьего, то остаться подле вас, благородный и могущественный герцог! В подтверждение искренности моих слов служит наш приезд сюда, вопреки всем законам Рима я сама обращаюсь к своему возможному господину с просьбой принять душу мою в сердце свое, а тело мое – в постель свою!

      С этими словами Мароция встала, подошла к Альбериху и опустилась перед ним на колени.

      – Мароция, душа моя, мое сердце трепещет от одного вашего приближения ко мне. Счастлив тот, кто будет обладать вами. Но… Верно ли вы услышали про историю мою, готовы ли пойти под венец со мной, зная мою… неспособность удовлетворить желания ваши?

      – Мне известно о ваших