Маяк на краю времени. Наташа Пулли

здесь преподаете? – потрясенно спросил он.

      Элеанор Сиджвик рассмеялась.

      – Ах, что вы, нет. Сейчас все старые здания университета отданы под гостиницы, и наше в том числе. Занятия проходят в помещениях факультетов – увы, совершенно непримечательных. Мы арендовали это здание на вечер.

      Она проводила его в следующую комнату – просторный зал, где группы гостей в платьях и вечерних костюмах увлеченно беседовали друг с другом, как друзья, которым редко доводится повидаться. Краем уха Джо услышал, как кто-то сказал:

      – И, наконец, в-девятых…

      – А, вот и Генри, – добавила Элеанор и приподнялась на цыпочки, чтобы ему помахать.

      Второй профессор Сиджвик был красивым мужчиной. Обеими руками он обхватил протянутую руку Джо.

      – Мистер Турнье, как я рад. Ваш случай поистине уникален.

      – Неужели, – отозвался Джо, чувствуя себя странно и от того, что его назвали мистером, и от вида такого количества хорошо одетых людей, говоривших по-английски. Ему так и хотелось сказать им, чтобы прекратили эти глупости. На английском светские беседы не ведут. Английский нужен, чтобы кричать на водителей омнибусов, ну или для пьяных сборищ за сомнительными клубами.

      Позвонили к ужину.

      – Кажется, мы договаривались на восемь? – сказала миссис Сиджвик.

      Явился дворецкий.

      – Если мадам желает использовать рабов Колледжа, то мадам придется следовать расписанию Колледжа, – сказал он на французском языке, который показался Джо несколько нарочитым, эдаким намеком на то, что он думает обо всей этой англичанщине. Джо почувствовал облегчение, наконец увидев здесь нормального человека. Ему захотелось уйти вместе с ним. – Полагаю, старинные часы звонят только в одно время. Но я сопровожу гостей, когда они приедут.

      – Сопроводите, – сказал Сиджвик.

      – Сопровожу, любезный, – твердо сказал дворецкий и ускользнул прочь.

      – Справедливо. Нечего и возразить. Пойдемте, пойдемте.

      В столовой был накрыт роскошнейший стол, который Джо когда-либо доводилось видеть.

      Сиджвик отодвинул для жены стул и усадил Джо между собой и Элеанор. В узкую боковую дверь вошли четыре раба, чтобы прислуживать за столом. Все четверо были блондинами, очень похожими друг на друга. Над блюдами и тарелками возвышались цветы.

      Джо оглядел собравшихся и смущенно заметил, что некоторые из них его рассматривают.

      – Чувствую себя как новый жираф в зоопарке, – сказал он.

      – Ну, – сказала миссис Сиджвик, но муж оборвал ее, и она с веселым видом уставилась на свой салат.

      – Мы бы хотели поговорить о вашей эпилепсии.

      – Конечно, – сказал Джо, не понимая, какое отношение это имеет к собравшимся. Некоторые из них, завидев рабов Колледжа, стали обсуждать породу собственных слуг.

      – Расскажите, что вы помните о приступе, который случился с вами два года назад.

      – Если вы, конечно, не против, – вставила мадам Сиджвик, обращаясь скорее к мужу, чем к самому Джо.

      Сиджвик