Маяк на краю времени. Наташа Пулли

словно застыл в нерешительности, размышляя, становиться ему твердым или нет.

      Джо понятия не имел, что его сюда привело.

      Он немного выждал: вокзалы по всему миру одинаковы – уж где замешательство естественно, так это здесь. Но это не помогло. Джо не помнил, ни как прибыл сюда, ни куда направлялся. Оглядев себя, с ужасом обнаружил, что не помнит даже, как одевался. Он не узнавал свою одежду. Тяжелое пальто с тартановой подкладкой. Жилет прямого кроя с оригинальными пуговицами, украшенными оттиском в виде лавровых венков.

      Судя по знаку на стене, это была платформа номер три. Позади Джо по вагонам ходил проводник, раз за разом повторяя одни и те же слова тихим, почтительным голосом: ему нужно было разбудить пассажиров первого класса.

      – Лондр, Гар-дю-Руа, просьба освободить вагоны, Лондр, Гар-дю-Руа…

      Джо удивился, с чего это вдруг железнодорожная компания объявляет названия лондонских станций по-французски, и тут же беспомощно подумал: а чему он, собственно, удивляется? В Лондоне все станции носят французские названия. Это общеизвестный факт.

      Кто-то коснулся его руки и по-английски спросил, все ли с ним хорошо. От неожиданности Джо так дернулся, что у него защемило затылочный нерв. Шею пронзила острая боль.

      – Прошу прощения… Не подскажете, где мы? – спросил он, тут же поняв, как глупо это звучит.

      Но мужчина, который столкнулся на вокзале с незнакомцем, потерявшим память, похоже, вовсе не удивился.

      – В Лондоне, – сказал он. – На Гар-дю-Руа.

      Джо и сам не знал, почему надеялся, что прохожий скажет нечто иное, чем проводник. Сглотнув, он отвернулся. Пар рассеивался. Повсюду были указатели на французском: «Колониальная библиотека», «Британский музей», «Метро». Одна из табличек гласила, что линия Демулен закрыта в связи с буровыми работами. Чуть поодаль виднелись изящные железные ворота, ведущие в туман.

      – Ну конечно… Лондон – в Англии? – наконец спросил Джо.

      – Да, – сказал мужчина.

      – М-м, – ответил Джо.

      Поезд снова выпустил пар, превратив прохожего в призрака. Несмотря на клокочущую внутри панику, у Джо мелькнула мысль, что этот мужчина, должно быть, врач: даже сейчас он не казался удивленным.

      – Как вас зовут? – спросил мужчина. У него был молодой голос, а может, он просто выглядел старше своих лет.

      – Джо, – ответ пришел не сразу, но свое имя он знал – он испытал прилив облегчения, – Турнье.

      – Вы знаете свой адрес?

      – Нет, – ответил Джо в полном изнеможении.

      – Тогда вам нужно в больницу, – сказал прохожий.

      Он заплатил за кэб. Джо полагал, что на этом они распростятся, но тот поехал с ним: все равно, мол, спешить ему некуда. В последующие месяцы Джо тысячу раз пытался вспомнить, как этот человек выглядел, но так и не смог, хотя всю дорогу до больницы сидел напротив, – лишь помнил, что незнакомец сидел очень прямо и чем-то напоминал иностранца, хотя у него было очень четкое, правильное произношение: так говорят упрямые старики, которые всю жизнь отказывались учить французский и смотрели волком на всякого, кто осмеливался назвать их «месье».

      Джо сводил с ума этот маленький, но такой безнадежный пробел в памяти, ведь все остальное он помнил прекрасно. Кэб был новым: свежая кожа, запах политуры, которая все еще была чуть липкой на ощупь. Позже он даже вспомнил, как от спин лошадей поднимался пар и как скрипнули рессоры, когда повозка съехала с грубых булыжников у вокзала на гладко вымощенную Рю-Юстон.

      Все, кроме того мужчины. Казалось, будто Джо не забыл его, а просто не мог найти это воспоминание в затянувшей разум пелене.

      Дорога казалась знакомой и незнакомой одновременно. Каждый раз, когда они проезжали поворот, будто бы встречавшийся Джо прежде, на месте лавки, которую он ожидал увидеть, оказывалась какая-то другая, а то и вовсе не было здания. Мимо со стуком проносились другие кэбы. Небо посерело. У Джо мелькнула мысль, что прохожий помогает ему вовсе не от доброты, а из корыстных побуждений, но зачем ему это, придумать не мог.

      Чуть поодаль гигантские башни испускали дым в свинцовое небо. Их плотно опоясывали конструкции из рабочих площадок и переходов, в трубах плясали крошечные огоньки. На боковой стороне огромного здания Джо различил надпись на французском, отпечатанную белыми буквами: «ДОМЕННАЯ ПЕЧЬ 5». Джо сглотнул. Он прекрасно знал, что это металлургический завод, и тем не менее его вид вызвал то же чувство нереальности происходящего, что и французские указатели «Метро» на вокзале. Джо закрыл глаза и попытался собрать воедино все, что знает. Металлургические заводы – да, Лондон славится своими металлургическими заводами, это его основная достопримечательность. В семи доменных печах, расположенных в Фаррингдоне и Кларкенуэлле, отливают сталь для всей Республики. Панораму города на открытках с видом Лондона всегда венчает причудливое переплетение дымовых труб, газоходов и угольных желобов. Заводы простираются на квадратную милю, и все здания вокруг стоят черные от копоти: руины собора Святого Павла, покосившиеся старые дома вдоль Чансери-лейн…