Тихий переход. Михаил Гинзбург

эффектам. Готова обсудить конфиденциально. Коллега.

      Отправить. Клик. Сообщение ушло в пустоту цифрового эфира. Шанс на ответ был минимальным. Но сам факт отправки этого сообщения ощущался как пересечение невидимой черты. Она больше не была просто наблюдателем.

      Она закрыла все окна, стерла логи поиска, насколько это было возможно. Выключила терминал. Кабинет погрузился в темноту, нарушаемую лишь тусклым светом ночного города за окном.

      Она стояла у окна, глядя на огни. Сколько еще таких, как она, сидят сейчас в своих кабинетах или квартирах, пытаясь найти смысл в ускользающей реальности, пытаясь расслышать правду за шумом официальных заявлений?

      Ответа не было. Только тихий шепот дождя по стеклу и холодное ощущение опасной тайны, к которой она только что прикоснулась.

      Глава 5

      Сообщение, брошенное в безмолвный колодец "Сети Призраков", осталось без ответа. Дни шли, складываясь в недели. Ожидание ответа от доктора Петровой – или кого-то, кто мог перехватить сигнал – превратилось в низкочастотный гул тревоги на периферии сознания. Эвелин решила пока отложить этот рискованный вектор. Опасно было даже думать об этом слишком часто – ее собственные мысли могли стать самым ненадежным шифром.

      Она вернулась к данным. К тому, что было здесь, перед ней, на мерцающем экране ее рабочего терминала. К загадке "Кассандры". К идее математического паттерна, объединяющего, казалось бы, несвязанные явления – рост аутизма и калейдоскопическое изменение карты человеческих влечений и идентичностей.

      Ее кабинет снова стал ее убежищем и лабораторией. Поздние часы, когда Институт затихал, погружаясь в спящий режим. За окном раскинулся ночной город – упорядоченная матрица огней, прошитая бесшумными линиями электрокаров. Мир, работающий по своим новым, все более четким алгоритмам. А она искала иной алгоритм. Скрытый. Возможно, управляющий.

      Она загружала массивы данных: нейросканы тысяч анонимизированных пациентов с РАС; результаты лингвистического анализа текстов из социальных сетей за последние двадцать лет; гормональные профили; социологические опросы по гендерной самоидентификации. Гигабайты информации, холодной, как свет далеких звезд.

      Ее пальцы летали над сенсорной клавиатурой, запуская программы для поиска скрытых корреляций, нейросетевые анализаторы, способные уловить нелинейные зависимости. На голографическом дисплее над столом расцветали и гасли сложные визуализации – переплетающиеся сети связей, многомерные кластеры данных, похожие на странные, абстрактные скульптуры. Красота математики. Чистая, холодная, не требующая эмпатии.

      Именно в этот момент, когда она пыталась настроить очередной фильтр для анализа данных по паттернам привязанности, память подбросила ей образ. Даниэль. Ее бывший. Физик-теоретик, с таким же острым умом и страстью к поиску скрытых законов Вселенной. Они сошлись на этом – на любви к элегантным формулам, к разгадыванию загадок.

      «У тебя