Тихий переход. Михаил Гинзбург

в свои чертежи, но способный на неожиданную шутку – как он мог оказаться частью этой всепоглощающей статистики?

      Научный инстинкт требовал данных, объяснений, теорий. Личные чувства – чего-то другого, возможно, опровержения. Эвелин решила обратиться к доктору Аластеру Финчу. Корифей нейробиологии, специалист по пластичности мозга, чьи последние работы о "социально-адаптивных нейронных перестройках" цитировали все – от академических журналов до правительственных бюллетеней. Его взгляд на "Сдвиг" считался прагматичным, даже несколько прохладным, но безупречно научным.

      Записаться на консультацию оказалось делом пяти минут – через унифицированный интерфейс Института Нейро-Адаптации. Бездушный алгоритм предложил свободное окно через два дня. Никаких звонков секретарю, никаких личных согласований. Эффективность.

      Институт Нейро-Адаптации занимал целую башню из дымчатого стекла и матового титана в новом деловом квартале. Здание, казалось, не имело окон в привычном смысле – вся его поверхность мерцала, транслируя спокойные, абстрактные паттерны меняющегося света. Автономный электромобиль доставил Эвелин прямо к входу, в вестибюль, где царили тишина и прохлада. Воздух был идеально очищен, температура – строго выверена. Никаких резких запахов, никаких громких звуков. Пол из светлого полимера поглощал шаги. Стены реагировали на приближение, меняя оттенок с нейтрально-серого на мягкий голубой, указывая путь к нужному лифту. Ощущение было такое, будто попал внутрь идеально работающего, но совершенно неживого организма. Сотрудники – люди и неотличимые от них андроиды – двигались по своим траекториям с бесшумной целеустремленностью. Никаких случайных взглядов, никаких праздных разговоров.

      Кабинет доктора Финча находился на сорок втором этаже. Просторный, минималистичный. Одна стена – панорамное окно с видом на город, подернутый легкой дождевой дымкой. Другая – интерактивная панель, отображающая сложные, медленно вращающиеся модели нейронных сетей. Сам доктор Финч был под стать своему кабинету. Мужчина лет шестидесяти, с идеально седыми волосами, зачесанными назад, в строгом костюме без единой складки. Он поднялся из-за стола, лишенного каких-либо предметов, кроме тонкого планшета. Его рукопожатие было коротким и сухим. Взгляд – прямой, внимательный, но совершенно лишенный тепла.

      "Доктор Рид," – произнес он. Голос ровный, модулированный. "Признателен за ваш интерес к нашей работе. Чем могу быть полезен?"

      Эвелин села в предложенное кресло – оно тут же адаптировалось под ее контуры. Она постаралась говорить так же спокойно и профессионально. "Доктор Финч, моя работа связана с когнитивными аспектами 'Сдвига'. В последнее время меня особенно интересует феномен так называемого 'позднего дебюта' РАС у взрослых и его возможная корреляция с изменениями в паттернах идентичности и влечения. Ваши исследования нейропластичности…"

      Она изложила суть своих вопросов, стараясь не выдать личную подоплеку, упомянув лишь "ряд недавних клинических случаев",