Возвращение домой. Ди Мершери

раскладываю накладные на столешнице, чтобы не запутаться в куче бумаг.

      – Несправедливость заключается в том, что вы расширяете горизонты, а сами уходите работать в офис, – мило произносит Лиза, сидя с ровной спиной.

      Месяц назад после плановой медицинской проверки врачи рекомендовали моему отцу заканчивать лётную работу. Смотрю на него и удивляюсь всего лишь нескольким седым прядям на голове. Лицо не усеяно морщинами, как это обычно бывает у людей его возраста. Командир воздушного судна, лётчик со стажем, основал со своим партнером крупную авиакомпанию «КиЛайн», но не стал для меня любимым отцом.

      – Да, это мой крайний рейс. И я нисколько не расстроен. – Отец берет со стола пластиковый стакан с кофе и делает глоток.

      Ощущаю аромат напитка по всей кухне.

      – Сколько достойных пилотов сейчас у нас работает. Хороший пример подает Димка Беляев, сын моего друга. Парню всего двадцать семь, а он уже добился звания командира.

      – Ты так громко это сказал, что мы теперь точно не сомневаемся в его способностях, – язвлю я, прочистив горло. Шариковая ручка в моих пальцах вздрагивает невидимым тремоло.

      За нашей шторкой завывает пылесос, уборщицы готовят салон к приходу пассажиров.

      – Я знаю, что уходите вы не по своему желанию. Мы очень-очень не хотели бы вас отпускать! – Голос Лизы звучит громко из-за шумной уборки. Она еще и заморгала прокрашенными ресницами.

      Ну и спектакль!

      Зная деловую Лизу, так позорно наблюдать ее прислуживание. Очень многие бортпроводники стараются угодить моему отцу, ведь он здесь главный.

      – Южная Америка… – отрываюсь я от письма, вздыхая. – Всегда опасаюсь таких стран, где торгуют кокаином. Правильно, что сбегаешь, – выдавливаю тупую улыбку.

      Брови отца ползут вверх. Конечно же, мой комментарий предназначался ему.

      – Тебя что-то не устраивает, Кристина? – спрашивает он спокойно, будто я только что не подтрунивала над ним прилюдно.

      – Ты действительно хочешь знать, чем я недовольна? – Даже удивительно, ведь отец никогда не интересуется моими делами.

      Он кивает в своей обычной манере.

      Пылесос затих в первом классе, и мы можем говорить уже не так громко.

      – Хорошо, погнали, – выпрямляюсь, предвкушая интересную беседу. – Я ненавижу твои самолеты и эту компанию, потому что ты заставил меня здесь работать. В твоих салонах застоявшийся запах химии, который тянется прямо из «биотуалета», – на этой фразе мой голос звучит с грубым сарказмом. – На несвежем ковролине можно разглядеть следы былой блевотины. Тупоголовые родители очень любят своих детишек и поэтому позволяют чадам делать свои дела, не отходя от кресел. А пассажиры настолько отвратительные люди, что один из них сегодня читал мне лекции по оказанию первой медицинской помощи. И хоть бы сказал что-то полезное, но он то и дело насмехался. А эти стюардессы, откуда ты их берешь?

      – Я не понял, что ты имеешь в виду? – Отец сжимает губы, дотрагиваясь до них пальцами. – Подбором персонала занимаются специальные отделы,