Возвращение домой. Ди Мершери

самого начала я собиралась лишь воспользоваться «эмбраером». Но все изменилось после того, как я узнала о полетах в Италию. Мне вдруг захотелось отнять отцовскую игрушку в наказание за предательство и за то, что он никогда не любил меня и не полюбит.

      Угон самолета дал бы возможность доказать глубину моей обиды. Только вот «эмбраер» медленно приближается к столице, уводя все дальше от цели. Бунтарство возрастает с новой силой, хоть я уже давно не маленькая девочка.

      – Во сколько тебе это все обойдется, представляешь?

      И как только Арнасу духу хватает насмехаться надо мной.

      – Не твое дело, пилот. Просто управляй своей железякой и подчиняйся своему боссу.

      Глава 2

      Несколько месяцев спустя

      С вальяжной неохотой я едва передвигаюсь по салону пассажирского «боинга», пока не замечаю загоревшуюся кнопку вызова бортпроводника. Если еще кто-нибудь спросит, когда будет обед, я выпрыгну за борт. Ладони становятся влажными – как же не хочется подходить к пассажиру. На подготовке бортпроводников учили, что реагировать нужно быстро, иначе неизбежна внештатная ситуация. Итак, я ненавижу оказывать первую помощь, но, пока никто в рейсе не умер, поторапливаюсь к пассажиру на тридцать четвертый ряд.

      Туман из белых облаков окутывает наш самолет. В салоне довольно тихо, пассажиры на своих местах. Аметистовый шарф снова сдвигается на шее. Поправляю приятную телу ткань и глухими шагами иду по самолетному ковролину. Брюки ровного силуэта облегают ледяные ноги, а заправленную рубашку бледно-фиолетового цвета хоть выжимай от влаги. Все из-за того, что я никогда не умела быть услужливой. И как только меня угораздило здесь оказаться!

      Щеки царапает прохладный кондиционер. Обнаруживаю единственного пассажира на тридцать четвертом ряду.

      – Чем могу помочь? – врываюсь в чужое пространство и выключаю надоедливый фонарь.

      – А вы не торопитесь подойти. Знаете, сколько я жду? – Недовольный тон сбивает с толку. Парень смотрит на свои наручные часы. – Почти десять минут.

      Самолет пять минут как выровнялся после взлета, еще куча времени до снижения. Я могла и не торопиться.

      – Прошу прощения, но сейчас я была занята первостепенными задачами.

      Только какими? Надо подумать.

      Интересно, если он пожалуется на медленное реагирование, какое наказание за это ждет стюардессу?

      Парень вытягивает длинные ноги, а потом неторопливо поворачивает голову. Раздраженный взгляд не остается без моего внимания.

      – А вас не учили на подготовке, что пассажиру может потребоваться медицинская помощь? На рейсе 260 никто не заметил умершего в кресле, верно?

      Я знаю, о чем он говорит. Об этом случае судачат до сих пор, несмотря на то, что прошло уже два года. В авиакомпании конкурента только на посадке обнаружили в кресле мертвого пассажира. Мужчина скончался из-за сердечного приступа. И кто знает, сколько времени он провел в таком состоянии.

      На угловатом лице собеседника вижу неприятную желчь. Темно-карие глаза, в которых