Всё серьёзно. Татьяна Любимая

сидячее положение, тру лицо и глаза. Голова гудит, но жить можно. Все–таки Брянцев умеет выбирать качественные напитки.

      Потягиваюсь, разминаю плечи, шею. Натягиваю штаны, проверяю карманы. Пальцы нащупывают два патрона – взял в сауну, не пригодились. Закидываю футболку на плечо.

      Скрываюсь в ванной.

      Мужских принадлежностей здесь нет, это обнадеживает. Но они могут быть в другой ванной комнате, что есть в ее спальне. Нет, не думать, не думать об этом!

      Принять бы душ с Наташей… Но это только мечта.

      Вчерашнее мое признание не проняло сердце моей зазнобы. Бесчувственная девушка попыталась выпроводить меня из квартиры, но я упирался как мог. И вот итог – ночь я провел на диване. Благо, он удобный и просторный, можно вдвоем смело поместиться, но Наташа ложиться рядом категорически не захотела. Заперлась в своей комнате.

      Не верю я, что она ничего ко мне не чувствует. Любит, просто признавать не хочет. Надо дожимать.

      Пальцы крутят два квадратика защиты. На войне все средства хороши, верно?

      Привожу себя в порядок и, не надевая футболки, иду на поиски моей Снежной королевы. Как растопить ее сердце? Какое слово ей собрать из осколков, чтобы она поверила в серьезность моих намерений?

      Наташа стоит возле зеркала. Водит расческой по волосам. Они мягкой волной ложатся на лопатки. На ней фисташкового цвета костюм из пиджака и обтягивающей юбки, туфли–лодочки.

      – Красивая, – прислоняюсь плечом к косяку, любуюсь владелицей моего сердца.

      Она старше меня на три года, но на вид ей – не больше двадцати. Девчонка совсем. Натуральная блондинка с белой, почти прозрачной кожей.

      – Ты готов? – не глядя. На лице ледяная маска.

      Берет с полки телефон, быстро пишет кому–то сообщение. Кладет его на место. И пуховкой теперь наносит пудру на свое личико.

      Ответ приходит через минуту. И меня топит ревностью от предположения, что она писала мужчине и он ей ответил.

      Улыбаясь, пишет снова.

      Я сделаю все, чтобы вытравить других мужчин из ее холодного сердца. Растоплю лед, влюблю в себя.

      Наше «долго и счастливо» сейчас более реально, чем, например, еще вчера. Потому что вчера я позволил себе зайти дальше, чем обычно – прижал к себе, несмотря на ее сопротивление, заставил выслушать все, что накопилось за эти годы. Но главное – признался в чувствах.

      А когда еще, если в те редкие встречи, что у нас случаются, между нами дистанция величиной с океан.

      Подхожу к ней сзади, нахально, как свою собственность, обвиваю руками талию. Шизею от тепла ее тела и запаха.

      – Убери руки, – дергается, бросая телефон экраном вниз.

      Не отпуская, кладу подбородок на ее плечико. Пахнет потрясающе. Ванильным мороженым. Разжать руки невозможно. У меня острая потребность прикасаться к этой женщине, чувствовать ее тело, тонкий аромат волос.

      – Я тебя тут подожду, – встречаюсь с ней взглядом в отражении. Мы гармонично смотримся вместе. – Ужин приготовлю. Я умею. И обед могу, если приедешь. А хочешь, встречу тебя, в ресторан сходим?

      – Не пойму, Ольшевский, ты все еще пьяный, что ли? Человеческого