Замогильные записки Пикквикского клуба. Чарльз Диккенс

девушек, обнял старую леди с сыновнею нежностью, потрепал, по патриархальному обычаю, розовые щеки смазливых горничных и вложил в их руки более субстанциальные доказательства своего отеческого одобрения. Размен прощальных церемоний с самим хозяином счастливой семьи был чрезвычайно трогателен и радушен; но всего трогательнее было видеть, как прощался поэт Снодграс со всеми членами семейства и особенно с мисс Эмилией Уардль, начинавшей уже вполне понимать поэтические свойства молодого гостя.

      Наконец, после многих возгласов, поцелуев, объятий, рукопожатий, друзья наши выбрались на открытый двор и медленными шагами выступили за ворота. Несколько раз оглядывались они на гостеприимный Менор-Фарм, и много воздушных поцелуев послал м‑р Снодграс в ответ на взмах белого платочка, беспрестанно появлявшегося в одном из верхних окон.

      В Моггльтоне путешественники добыли колесницу, доставившую их в Рочестер без дальнейших приключений. Дорогой общая печаль их несколько утратила свою сокрушительную силу, и они уже могли, по прибытии в гостиницу, воспользоваться превосходным обедом, изготовленным на кухне «Золотого быка». Отобрав, наконец, необходимые справки относительно дальнейшей езды, друзья наши через несколько часов после обеда, отправились в Кобгем.

      То была превосходная прогулка, так как июньский день склонялся к вечеру и на безоблачном небе солнце продолжало еще сиять во всем своем блеске. Путь наших друзей лежал через густой и тенистый лес, прохлаждаемый слегка свежим ветерком, шелестевшим между листьями, и оживляемый разнообразным пением птиц, порхавших с кустика на кустик. Мох и плющ толстыми слоями обвивались вокруг старых деревьев, и зеленый дерн расстилался шелковым ковром по мягкой земле. Путешественники подъезжали к открытому парку с древним замком, обнаружившим перед их глазами затейливые выдумки живописной архитектуры времен королевы Елисаветы. Со всех сторон виднелись тут длинные ряды столетних дубов и вязов; обширные стада оленей весело щипали свежую траву, и по временам испуганный заяц выбегал на долину с быстротой теней, бросаемых на землю облаками в солнечный ландшафт.

      – О, если б все оскорбленные и страждущие от вероломства людей приходили со своей тоской на это поэтическое место, – я убежден, привязанность их к жизни возвратилась бы немедленно при одном взгляде на эти прелести природы:

      Так воскликнул м‑р Пикквик, упоенный философическим очарованием и озаренный вдохновением счастливых мыслей.

      – Я совершенно согласен с вами, – сказал м‑р Винкель.

      – И нельзя не согласиться, – подтвердил м‑р Пикквик. – Это место придумано, как нарочно, для оживления страдающей души закоренелых мизантропов.

      М‑р Снодграс и м‑р Винкель изъявили еще раз свое совершеннейшее согласие на глубокомысленное замечание президента.

      Через несколько минут трое путешественников были уже подле деревенского трактира «Кожаной бутылки»