С другой стороны Рублевки. Меган

широкой ладонью загребая воду, с удовольствием умылся. Неподалёку, в ивняке копошились маленькие серо-коричневые птички. «Соловьи», – узнал Лёшка и улыбнулся. – «Поют, наверное, вовсю, по ночам». Послышался плеск. Парень повернул голову на звук. Вдоль реки, против течения, двигалась мохнатая морда с торчащим над поверхностью воды чёрным, мокрым, подвижным носом. «Бобр по своим делам поплыл», – догадался Загайнов. – «Хатку где-то строит».

      Поднявшись с берега назад, в село, Лёшка потопал домой. В дверях сельского клуба стояла какая-то очередь. Люди сердились, толкались, слышались взволнованные голоса.

      – Никитична! – кричал кто-то. – Ты чего за долларами с авоськой припёрлась?! Это ж тебе не картоха, а доллары! За ними с чумаданом надо приходить! А то выпадут ещё по дороге!

      Раздался взрыв хохота. Загайнов ничего не понял и пошёл дальше. Медленно, не торопясь он проходил мимо знакомых дворов, огороженных аккуратными заборчиками из штакетника. Возле первого же дома Лёшка заметил новенькую «Ладу» светло-зелёного, под стать бушующей весне, цвета.

      «Кто же тут живёт?» – постарался припомнить парень. – «Так Рязанцевы же! Надо же, машину купили. Молодцы!»

      Парень двинулся дальше. В соседнем дворе стояла точно такая же «Лада» точно такого же, светло-зелёного цвета.

      «А здесь кто живёт?» – удивился Лёшка. – «Трохины? Точно, Трохины. Тоже машину купили, надо же. Да ещё такую же, как у Рязанцевых. Ну что, тоже молодцы!»

      В третьем дворе, мимо которого проходил «дембель», снова стояла «Лада». Правда, цвет её был не светло-зелёный, а другой – просто зелёный.

      «И у Черновых такая же машина?» – поразился Загайнов. – «Как это понимать?»

      Но когда Лёшка разглядел зелёную «Ладу» во дворе Царёвых, изумлению его просто не было предела.

      Двери сельмага были открыты нараспашку. Лёшка шагнул в прохладную тишину знакомого помещения. Под потолком жужжали мухи. Продавщица Марина, облачённая в не слишком чистый, голубой фартук и кружевной чепчик а-ля восьмидесятые, сидела за прилавком. С отсутствующим выражением лица она грызла семечки. Парень кашлянул и произнёс:

      – Здрасьте, тёть Марин!

      Вовкина мать покосилась на вошедшего и радостно подскочила, отряхивая ладони.

      – Ой, Лёшка с армии пришёл! Здравствуй-здравствуй, дорогой!

      Загайнов покраснел и стал неловко переминаться с ноги на ногу.

      – Дай-ка гляну на тебя! – верещала Царёва.

      Женщина едва протиснула своё дородное тело в щель, отделяющую прилавок от стены. Она бросилась к парню, оглядывая его с ног до головы.

      – Солда-ат! – восхитилась продавщица и обняла Загайнова за плечи. – Воин! Молодец!

      Лёшка смущённо принимал комплименты.

      – А Вовка мой в армию-то не попал. Знаешь? – спросила Марина.

      Парень кивнул.

      – Грыжу у него нашли. Вырезать надо. Он в совхозе сейчас, трактористом. С прошлого года уж работает. Как ПТУ закончил,