Три сокровища. Влад Волков

точно, как наш проректор… – вздохнула удивлённая Лилу.

      – А грамота – не моё ремесло! Моё дело – под музыку рассказывать истории, а не петь. Чтобы был сюжет и мораль! – задрал Аргон палец. – А распеванием набор рифмованных куплетов с припевами пусть поэты-песенники занимаются! Всякие труба-дуры! «Я вас любил, чего ж я болен….» и вся вот эта вот туфта! – фыркнул он.

      – Я б тоже занялся каким-нибудь «распиванием», – изучал Бернхард широкую доску с выжженным списком хмельных напитков.

      – А по-моему, тарталетки очень даже удались, – отметил таскарец. – Как раз то, о чём я говорю, вся сладость из исходных даров природы.

      – И мне понравились, вкусные, – кивала, ещё не прожевав очередной кусочек, монахиня.

      – Вот и папа также поучал про сахар… – хмыкнула Ассоль. – Яблоки, мол, пожуй, ягод насобирай, а они все кислючие, – поморщилась зеленовласая чародейка.

      – Не разрешал много сладкого? – с жалостью взглянула монашка на девушку, подняв правую бровь. – Ну почему все лучшие вещи в мире всегда под запретом? Так жалко!

      – Скорее не мог их часто позволить, нежели не разрешал… – прикусила губу и отвела глаза дочка друида, словно ей стыдно было признаваться, что она из довольно бедной семьи отшельника.

      – А мой бы папа дебаты о религии вообще не одобрил, – подметил Вильгельм. – Для него канон есть канон, незыблемый и неоспоримый. Говорит: без догм, они же аксиомы в науке, – перевёл он взор светло-голубых глаз на таскарского визиря, – невозможно выстроить всё остальное. Это как фундамент для дома. Основа основ. Что соединение двух точек прямой линией, что сотворение мира волей создателя…

      – О, тоже, небось, сладкое не любил, раз такой упёртый и несгибаемый, – предположила монахиня, отчего-то так всё ещё и остановившаяся возле стола за правым плечом таскарского гостя.

      – Или минотавр по гороскопу, – раздался голосок Шанти. – Была я на западе близ границ, в Шудберге, так там выращивание сахарной свёклы – главный промысел!

      – У нас дома вот сладости появлялись только по праздникам, или когда Эрик из столицы привозил что-нибудь вкусненького в гостинец, – проговорила Ассоль.

      – Ах, а я без сахара просто жить не могу, – задрав глаза к потолку, помотала головой девушка в рясе. – Желе, карамель, пастила, шоколадные плитки!

      – А по фигуре не скажешь, – оглядел её неторопливо Бернхард.

      – Неужели ваша жизнь настолько скучна и безрадостна, что её обязательно следует подслащать чем-то эдаким?! – не понимал визирь.

      – А ваша? – усмехнулась незнакомка, вскинув правую бровь. – Столь безмятежна, пресна и легка, что не хватает острого перчика?

      – Всем нам порой не хватает острых ощущений. Я попрошу раджу вырастить побольше сахарного тростника на поставки в грядущие годы, о свет очей моих, – учтиво кивнул ей таскарец.

      – Хороший комплимент, надо взять на заметку, – подметил гном.

      – И водорослей агар-агара присылать на студни и желе, – продолжил визирь тем временем. – Благослови,