Три сокровища. Влад Волков

больше. Заведение изнутри выглядело просторнее, чем казалось снаружи. Иллюзия достигалась благодаря игре света и отражающим поверхностям, а также грамотно подобранной гамме.

      Было и вправду ощущение обеденного зала эдакого дворца. Особенно для тех, кто там никогда не бывал и мог себе лишь навоображать нечто такое. Блестел здесь даже отполированный пол. Ассоль отметила, что шагает по крупным и гладким плитам, в которых можно рассматривать красочные фрески и узорчатые капители колонн со сверкающими позолотой завитками-валютами, декорированным эхином со сложным и симметричным узором, переходящим прямо на орнаменты потолка вокруг красочных изображений. А те собой представляли созвездия: мантикора, минотавр, василиск и все прочие, занимавшие рисованное небесное пространство над головами посетителей.

      Внутри оказалось довольно-таки многолюдно. Простые посетители теснились вдоль периметра, сидели по краям у стены, обедая, выпивая, обсуждая что-то своё. Ближе к центру на каких-то столах стопками были сложены книги, за другими, развернув все стулья в сторону гостя, сидели хозяева лавок и представители знати, слушая то, что смуглый господин им рассказывал.

      Позади него виднелись вооружённые таскарцы – то ли свита, то ли охрана, но заняты больше они были разговорами меж собой и лишь редко поглядывали на визиря в роскошном, вышитом каменьями, наряде. Справа и слева от компании вошедших тоже травили байки своим друзьям разные мужики.

      – Она ему: может, вы вежливо отвернётесь? А он ей в ответ: нет, я, пожалуй, вежливо посмотрю, – расхохотался один усач, подняв кружку кваса под гогот своих приятелей.

      – Вспомнилось, как мне племянник тоже случай рассказывал, – поддержал немолодой и черноволосый крепыш за тем столиком. – Вышел он в море с дедом своим и его приятелем. С приятелем деда, а не приятелем племянника, – пояснил он. – Закинули, значится, они сети…

      Одиноко сидящая за столиком следом молодая монахиня с нежными чертами лица лишь вздыхала от громкого мужского гогота, шума, бахвальства и оглядывалась назад в поисках каких-нибудь свободных мест поодаль. Таковых не имелось. Ни единого пустого стола. Так что она смиренно пила свой ароматный горячий шоколад, двумя ладошками аккуратно прикасаясь к высокой глиняной пиале, расписанной в густой цветочный узор с пейзажем церкви и мельницы с противоположных сторон.

      Вслушиваться в беседы вокруг у компании путешественников большого желания не было. Может, Берн и Вильгельм, конечно, хотели быть в курсе всех слухов, да и Шанти, навострившая ушки на макушке, обладала слухом феноменальным, но вот Ассоль скорее глазами выискивала меню, чтобы узнать, почём же печёная картошка в столь элитном заведении.

      – Приветствую моих старых знакомых, – заметил в манерном поклоне таскарец с бородкой-трубочкой подходящую к нему компанию. – Господа, о наших пирамидах и зиккуратах я поведаю вам чуть позднее, – обратился он к своим собеседникам.

      Окружавшая