О серьёзном и курьёзном. повести и рассказы. Наталья Михайловна Семёнова

последствия увенчаются родами, – не оборачиваясь, презрительно отчеканиваю я, – так и быть, подавай на алименты. Поможем вырастить твое чадо. Как-никак, а ты была моей подругой, хоть и липовой, как оказалось. А в грязь ты сама полезла. Добровольно. Тебя никто не насиловал. Вася на такое неспособен, уж я его знаю, – нервно хихикнув, я следующей фразой нарочно унижаю мужа: – Его самого кто угодно может изнасиловать!

      Галка заверещала так, что на улицу с подворий выглядывают люди, все мне знакомые. От стыда не здороваясь, бегу мимо. Вася старается не отставать, но на каждом шагу спотыкается. Вот и остановка, и автобус уже стоит. Галка, растрепанная и злая, как фурия, преграждает нам путь и кричит Васе:

      – Сядешь в автобус – брошусь под колеса! А смерть моя и нашего ребенка будет на твоей совести!

      Народу на остановке человек пятнадцать. Опять же – местные. Все знают, кто кому и кем приходится в нашем селе, и с изумлением смотрят на нас: какого такого ребенка прижила эта святоша от Васи?!

      У меня голова идет кругом. Потеряв всякий стыд, Галка прилюдно навязывается моему мужу. Где её хваленое самолюбие, женская гордость? А, может, у неё нервный срыв, «сдвиг по фазе»?

      Словно угадав мои мысли, Вася с мольбой произносит:

      – Давай я останусь, дождусь, пока эта дура – будь она проклята! – успокоится. А то и вправду руки на себя наложит. Как только она проорется, сразу поеду домой. А не проорется, мать её позову. Пусть утешает.

      – Ага, две бабы возьмут тебя в такой оборот, будь здоров!

      – Не возьмут. На попутке, пешком или ползком а сегодня вернусь домой. Клянусь, Маша!

      В своем безумии Галка способна, пожалуй, на всё. И пусть бы муж побыл с ней еще пару часов, но пуще ревности меня тревожит его слабовольный характер.

      – Сам ты не вернешься, – упав духом, говорю ему. – Тебя нужно тянуть к себе, шантажировать, как эта бесноватая. А мне это противно. Но знай, Вася, если ты сейчас не уедешь со мною, отсюда тебе не выбраться никогда.

      – Вернусь сегодня же, – бубнит он.

      Галка вплотную подступает к Васе. Два острия её «девственного» бюста грозят протаранить ему грудь. Он растерянно пятится. Разозлившись, я показываю Галке кулак и обещаю негромко, но внушительно:

      – Отвяжись, идиотка, или я ускорю твою смерть!

      Она отступает на пару шагов, но выть не перестает.

      – Ты видишь, до чего дело дошло? – говорю Васе. – А все из-за твоего ни шаткого, ни валкого характера. Из-за него ты вовремя не сдал птичник заказчику, застрял в деревне и спутался с этой истеричкой. Ты и сейчас ведешь себя, как мокрая курица!

      Вася вскинул понурую голову, с достоинством выпрямился: в нем созревало верное решение, но созреть не успело… Потом я вспомнила, что Галка внезапно утихла, готовясь к решающей схватке за свое сомнительное счастье. Когда водитель дал последний сигнал, и я прыгнула в автобус, она камнем повисла на шее Васи. Короче, я уехала одна.

      ***

      Муж