У горизонта событий. Том II. Наталья Макаревская

каминной полке, часы и рельефные картины.

      – Это текстурная паста, – пояснила Сэнни. – Ее нужно наносить особыми мазками. Новая лиорентийская мода.

      Темноволосая, темноглазая, с пухлыми губами – наверное, так должны выглядеть ронийцы. Несмотря на издаваемые то и дело восторженные восклицания, она себя хорошо контролировала и была далека от впадения в экзальтацию. Возраст… Сэнни бы не решилась оценить. Ну, ей было не двадцать лет, и не тридцать. Сэнни бы сказала, что незнакомка была ровесницей Илиноры, если предположить, что, как и Илинора, выглядит лет так на пятнадцать моложе, чем в действительности. Довольно сложно сформулированное сравнение.

      Хеймир при всех этих комплиментах воздевал к потолку глаза, чмокал губами и иронично хмыкал. И не потому, что ему не нравились интерьеры его дома.

      И вот с чего Сэнни все четыре года знакомства считала, что Илинора им помыкает? Потому, что Хеймир сам выставлял дело таким боком? С обожанием заглядывал ей в глаза, старался угодить и так показательно боялся прогневать. Что он Илинору очень любил, Сэнни не сомневалась – но, тем не менее, уговорив ее на третьего ребенка, поставил под угрозу ее жизнь, не свою. Да и что касается Кенлара Бьоргстрома – это Хеймир пользовался его положением и связями, а не наоборот.

      Вторая незнакомка встала спиной к центральному окну, и ее лицо оказалось в тени. И она разглядывала Сэнни, довольно долго, в то время как Сэнни ее лица не видела. Но… она пахла, как кровная шуорка, и это Сэнни могла утверждать с абсолютной уверенностью.

      Сэнни терпела. Не то чтобы терпение было в числе ее добродетелей, но в Тэ-Рэн Гоне пришлось научиться.

      – Что вам пока предложить? – спросил Хеймир. – Чай, кофе или вино?

      Обе гостьи попросили чай. Эгерт красноречиво поморщился, сказал, что сам пойдет на кухню и возьмет себе нормальной еды. Сэнни решила, что это больше предлог, чтобы отправиться искать Джионну – Эг соскучился, хоть и делал вид, что взрослый и самостоятельный.

      Хеймир позвал слуг и попросил принести чай «и чего-нибудь еще», а затем, многозначительно улыбнувшись Сэнни и двум гостьям, сказал:

      – Я, с вашего позволения, оставлю вас наедине. Вам наверняка будет, о чем поговорить. Мой внук пошел искать мать, а я пойду искать жену. Ты не знаешь, где она может быть, Сэнни?

      – Она, в свою очередь, вроде бы, пошла искать Кенлара Бьоргстрома. После того, как мы вместе пообедали.

      Хеймир удивленно вскинул брови. А Сэнни думала – сказать или нет. Уж очень ей хотелось посмотреть на его реакцию. Но… Но то, о чем она собиралась сказать, – личное дело Кенлара. Она не имеет права касаться этой темы и как-то намекать. Но ей хотелось…

      «Это неэтично, Сэнни, – заявила бы Илинора. – Нельзя поступать неэтично. Тем более когда тебя к этому не вынуждают обстоятельства. Тем более исключительно ради собственного любопытства».

      – Ты мне что-то хотела еще сообщить? – спросил Хеймир, разумеется, заподозривший Сэнни в некоем умысле: он был очень чуткий.

      Сэнни покачала