Отпечаток вины. Дмитрий Одиссеев

ответил я, размешивая чай. – Просто проснулся раньше обычного.

      Она кивнула, закончила свои дела и поставила на стол тарелку с горячими пирогами. Её руки, казалось, двигались с уверенностью, которую я так часто видел у Петра в кузнице.

      – Сегодня снова в кузницу? – спросила она, садясь напротив меня.

      Я снова кивнул. Это было привычной частью моего дня. Работа с Петром давала мне чувство цели, даже если эта цель была временной. Позже, уже находясь в кузнице, я наблюдал, как Пётр ловко орудовал инструментами. Его руки – сильные, мозолистые – двигались с такой точностью, словно он был частью механизма. Кузница наполнялась звуком молота, ударяющего по раскалённому металлу, и запахом угля, который тяжело висел в воздухе.

      – Присмотри за этим, – сказал он, протягивая мне заготовку. – Нужно, чтобы края были ровными. Я взял её, чувствуя тепло металла через толстые перчатки. Моя работа была простой, но она учила меня терпению. Каждый раз, когда я видел, как что-то создаётся из грубой массы, я думал о том, как преобразовать свою собственную жизнь, как найти ответы и придать смысл своему существованию. Пётр взглянул на меня, вытирая пот с лица.

      – Ты стал сильнее, – сказал он. – Но я вижу, что мысли твои где-то далеко.

      Я замер на секунду, не зная, как ответить. Ему не нужно было объяснять, о чём я думаю – он всё и так знал. Пётр всегда был прямолинеен в своих замечаниях, и я ценил это.

      – Да, далеко, – сказал я тихо, возвращаясь к своей работе. После кузницы я пошёл к реке, моему привычному месту для размышлений. Вода была спокойной, отражая серое небо. Я сел на камень у берега, прислонился к старому дереву. Мама всегда любила сидеть здесь, когда мы приходили на пикник. Я взял мамин платок из кармана и крепко сжал его.

      – Ты всё ещё думаешь о той ночи, – услышал я голос за спиной. Это был Григорий, кузнец из соседней деревни. Он часто приходил сюда, чтобы отдохнуть после работы. Его крупная фигура казалась неуклюжей, но взгляд был острым.

      Я обернулся, кивнул. Он сел рядом, положив свои руки на колени.

      – Понимаешь, – начал он, – жизнь порой несправедлива. Но она продолжает идти, нравится тебе это или нет. Я молчал, наблюдая за медленным течением воды. Его слова были простыми, но они напоминали мне о тех разговорах, которые я слышал от Марии и Петра.

      – Ты хочешь найти того человека, – продолжил он. – Это видно. Но знай: правда может оказаться хуже, чем ты думаешь. Прошли годы, пока я стал сильнее, умнее, терпеливее. Эти беседы, работа в кузнице, книги, которые я изучал по ночам – всё это стало частью подготовки. И когда я наконец решил, что пора двигаться дальше, мой путь привёл меня в Санкт-Петербург, где началась моя жизнь детектива. Шум карет за окном смешивался с гулом людских голосов, создавая ту особую атмосферу вечера в Санкт-Петербурге, когда город ещё не спал, но начинал замедлять свой ритм. Я стоял у входа в оперный театр, сжимая пальцами жёсткую ткань плаща. Вокруг нас Дмитрием суетились богатые горожане,