Отпечаток вины. Дмитрий Одиссеев

мог видеть или слышать в ту ночь. Это было нелегко, ведь они смотрели на меня с жалостью, словно на ребёнка, который не мог принять правду. «Ты ведь ещё ребёнок», – говорила мне старуха, жившая через дорогу. «Что ты можешь изменить?» Но я не мог остановиться. Я расспрашивал касательно любого подозрительного человека, любой странности, случившейся в те дни. Большинство из тех, кто отвечал мне, лишь качали головой: «Пётр, это был просто пожар», – говорили они. Но один человек, местный кузнец по имени Григорий, сказал мне странную вещь, которая зацепилась в моей памяти. – В ту ночь я видел кое-что, мальчик, – начал он, оглядевшись, словно боялся, что кто-то его подслушает. – Кто-то был на улице. Высокий, в капюшоне. Он ушёл вниз по дороге, и я подумал, что это просто путник. Но знаешь, странное было в нём – он шёл спокойно, будто всё вокруг его не касалось. Даже когда пламя загорелось, он не остановился ни на миг. Эти слова пронзили меня, как клинок. Григорий не придал этому значения, но я знал – это был он. Тот самый человек, который унёс мои воспоминания о семье. Этот фрагмент стал для меня основой. Я снова и снова прокручивал его в голове, словно он был частью загадки, которую нужно было решить. Травма не отпускала меня. Я оставался в тени этого события долгие годы, но именно это стало причиной моего решения: не ждать, пока кто-то найдёт ответы за меня. Через несколько лет после пожара я принял решение, которое определило мою жизнь. Я отправлюсь искать правду. Даже если она окажется болезненной. Так началась моя подготовка. Шёпот, доносящийся из глубин моей памяти, стал моим постоянным спутником. Каждый день он напоминал мне о том, что осталось позади. Огонь, уничтоживший мой дом, давно потух, но пепел тех событий продолжал осыпаться на мою душу. Годы в доме Ивановых проходили в тени этой трагедии, но они же научили меня принимать одиночество как часть себя. Мария и её муж, Пётр, были добры ко мне. Они никогда не жаловались на моё молчание, на мой уход в себя. Они пытались дать мне дом, которого у меня больше не было, но мои мысли всё время блуждали в прошлом. Каждый день я возвращался к воспоминаниям о той ночи, пытаясь соединить разрозненные фрагменты в целостную картину. Кто этот человек в капюшоне? Почему он пришёл именно к нам? Как он мог оставить меня с этим вечным чувством пустоты? Когда мне исполнилось четырнадцать, Пётр стал всё чаще брать меня с собой в кузницу. Там я учился работать руками, набираться силы, вкладывать энергию в создание чего-то нового. Но даже в эти моменты я не мог отвлечься от своего внутреннего вопроса – как найти того человека? Однажды, обжигаясь о горячее железо, я понял, что уже не просто хочу узнать правду, а обязан её найти. Это стало чем-то большим, чем личной болью. Это было дело принципа, вызов судьбе. Однажды вечером, когда солнце за горизонтом уже окрасило небо в оранжево-красные тона, я сидел у окна, читая старую потрёпанную книгу, найденную в доме Ивановых. Это был сборник историй об известных сыщиках, таких как знаменитый Гвидо фон Лоэнштайн, расследующий сложнейшие дела. В каждой