Роза и Тень. Ксения Анатольевна Изотова

в полдень мы отошли ещё дальше от города. Было холодно, несмотря на подаренный Алексом плащ. Среди чащи хотя бы не мог разгуляться ветер – слабое, но всё же облегчение. Мы шли весь день, ни разу не остановившись для отдыха. А когда окончательно стемнело, я поняла, что больше не сделаю ни шага. Я не помнила, когда полноценно отдыхала последний раз. К тому же всё это время я поддерживала на себе иллюзию русоволосой горожанки, растрачивая не только физическую энергию, но и драгоценные крохи магии.

      – Больше не могу, – тихо призналась я и шлёпнулась прямо на дорогу.

      – Чёрт, Эрис! Почему ты не сказала раньше?

      – Не хотела тебя задерживать.

      Александр закатил глаза и подхватил меня на руки, унося с каменных плит тракта.

      – Какая-то ты слишком лёгкая, – недовольно заметил художник. – Ты должна весить как минимум в два раза больше.

      – Намекаешь на то, что я выгляжу толстой?

      Я хихикнула, но тут же зевнула. Глаза слипались, и я едва видела, куда Алекс тащит моё хладное тело.

      – Серьёзно, ты высокая девушка. И я видел, что ты творишь под куполом цирка, так что мускулы у тебя есть. А весишь, как кошка.

      Я пробормотала что-то неразборчивое и окончательно задремала, прижавшись щекой к плащу мужчины. Сквозь дремоту я чувствовала, как рядом копошится Алекс, как меня перетаскивают поближе к чему-то тёплому – костру? – словно куль с мукой, как ещё немного повозившись, художник устраивается рядом и накидывает сверху полу своего плаща. Затем наступила тишина, нарушаемая лишь потрескиванием дров. Пригревшись, я наконец погрузилась в глубокий сон.

      Серебро. Серебряный свет течёт и струится, расползается ртутными ручейками. Я не вижу ничего вокруг, лишь этот беспощадный серебряный свет. Море, понимаю я. Передо мной море, а лучи серебряного солнца льются на него, отражаясь в волнах. Бушующие валы катятся прямо на меня, я вскидываю руку в запоздалой попытке защититься…

      – Эрис, проснись!

      Я с трудом разлепила глаза. Передо мной маячило обеспокоенное лицо художника. Встретившись со мной взглядом, он облегчённо вздохнул. Выдохнула и я, поняв, что за ночь иллюзия удержалась – в зрачках мужчины не отражаются жёлтые искры моих радужек.

      – Что такое? – сонно промяукала я.

      – Ты стонала во сне. Кошмар приснился?

      Я передёрнула плечами. Ничего страшного не вспоминается, только сверкающее жидкое серебро. Разве что в животе угнездилась странная сосущая боль, но это скорее от голода.

      – Ерунда. Что у нас на завтрак?

      После скудного завтрака из хлеба и сыра мы двинулись дальше, закинув котомки за спины. Будущее виделось мне уже в гораздо более радужном свете. За целый день мы не видели погони, значит Орден не пустил за нами своих гончих псов. В их силах я не обманывалась – если бы жрецы пожелали, мы с Алексом были бы уже мертвы. Зато на передний план выплыли другие проблемы, которые вчера казались менее важными по сравнению с неминуемой смертью.

      – Ты