Помощница по вызову. Дарья Вознесенская

выглядят…

      Могу я считать, что уже отыгрался? Пожалуй, нет. Не хватает финальной росписи кнутом.

      – Престиж и адекватность издательства сильно упали в моих глазах, – качаю головой и поднимаюсь. Все, цирк уехал.

      – Но мы как-то можем это исправить? – подается мужчина вперед.

      – Никак, – сообщаю с огромным удовольствием. – Мне не интересно… больше.

      И хочу добавить, что планирую разорвать контракт, но снова взглядом за Искру цепляюсь.  Которая тоже здесь сидит все это время. На самом краешке стула. Молчаливая и бледная. И даже жаль ее становится – я-то уйду, а ей остаться придется.

      Хотя какая жалость? Мне это не свойственно.

      Как и то, что я выдаю дальше.

      ЧЕРТОВ ЭГОИСТ

      Он – чертов эгоист. Самодовольный. Чужой.

      Не то чтобы я раньше его знала - думала, что знала. И вообще слишком много о нем думала… Сейчас до меня окончательно доходит. Самоуверенная сволочь, вот кто этот Поздняков. Но размышлять об этом не стоит.  Где-то я читала – и согласилась ведь тогда – что если ты не можешь человеку в лицо сказать гадости,  не думай их. Это трусость. Хотя я кто? Трусиха. Разве рассказала, что произошло вчера? Возмутилась тем, что на меня всех собак пытаются повесить? Хоть кому-то возразила? Нет.  И от этого тошно.  А еще от того, что я невольно продолжаю любоваться Поздняковым.

      Привет, я Искра, и я идиотка.

      Но он такой… острый. Уверенный. Глаза сталью поблескивают. А все те, кто ходит по издательству задрав нос, сейчас едва ли не на задних лапах перед ним отплясывают.

      Поздняков наотмашь бьет словами не только в своих книгах, но и вслух  может. Колет до кровавых отметин – а сам при этом будто не пачкается. И я не могу не восхищаться. И не могу не хотеть его…  Да-да, как обычная человеческая самка, которая из всех присутствующих мужиков старается выбрать самого сильного и статусного. Таков биологический закон. Чем больше силы, выше статус у самца, тем вероятнее, что он сможет прокормить и защитить будущих детей.

      А кто здесь самый главный самец, понятно даже без розовых очков.

      Отвращение к себе самой чувствую. Весь цивилизованный налет куда-то девается в присутствии Позднякова. Ужасно это. А еще возбуждение чувствую. Что-то стреляет внизу живота – нош-па не поможет. Щеки горят, ладони потеют, а коленки до одури сжать хочется. Или раздвинуть…

      Черт. Я с ума схожу. Думала, меня вся эта биология не касается. Что помани какой-нибудь миллионер-принц-знаменитость, я только недоуменно бровь вздерну. Я же видела привлекательных богачей, даже общалась с ними – по работе, через отца, у которого были разные клиенты. Но никогда не вела себя как… животное.

      Получается, если бы Поздняков меня поманил, я бы согласилась?

      “А  ты и согласилась”, – ехидно напомнил про вчерашнее внутренний голос.

      Я так погрузилась в размышления о  том, какая я пропащая, что едва не пропустила самую главную фразу. С нажимом сказанную.

      “Мне не