Ген Z. Без обязательств. Elika Blind

переживай, – отмахнулась Катя. – Ты не можешь быть настолько плох.

      Глава 7. Последствия

      «Если бы в этом блядском клубе не было так блядски душно, – ругалась Катя про себя, едва проснувшись, – меня бы никогда так не развезло».

      Она лежала на кровати с закрытыми глазами, закутавшись в одеяло. У нее ломило все тело: болела голова, руки, ноги, поясница. Воспоминания предыдущей ночи не сразу начали всплывать в ее голове, поэтому еще некоторое время она пролежала, виня во всем выпивку. Когда же она открыла глаза и сквозь вуаль балдахина увидела на диване чужую одежду, она себя почти прокляла.

      Одежда была мужской.

      – Вот же блядь! – воскликнула Катя. Ее громкий голос больно ударил по ушам, и она со стоном упала обратно на кровать.

      Дверь на лоджию приоткрылась, и из-за нее выглянул Дима с сигаретой в руке:

      – А, проснулась, принцесса. Утречка.

      – На хуй иди, – она редко просила о чем-то с таким чувством, как сейчас.

      Кожухова залезла с головой под одеяло и притихла. Дима пожал плечами и отвернулся к окну.

      Катя жила в элитной многоэтажке на востоке Москвы. Ее окна выходили на парк, где даже в середине выходного дня не было ни души, как будто город вымер. В середине марта все было, как всегда, унылым и грустным, но теперь эту унылость отягощало предчувствие локдауна. Еще никогда весны не была такой грустной. Впереди была всемирная истерия, растянувшаяся на долгие годы политического беззакония вперед, но все это Димы не касалось. Он жил моментом и наслаждался им, упиваясь молодостью, безнаказанностью и свободой.

      Катя снова завозилась в кровати, подбирая под себя одеяло и собираясь встать.

      – Можешь не прикрываться, – крикнул Дима. – Я все уже рассмотрел.

      – О, правда? – прошипела Катя, поднимаясь.

      Посмеиваясь, Дима снова отвернулся к окну. Он находил девушек забавными по утрам. Взъерошенные, сонные, они прятались в простыни и краснели, лукаво стреляя глазами. Эта их хитрая способность притворяться невинными умиляла Диму, но никогда не обманывала. Он не спал с девственницами, и его было не за что ругать, как и нечего было с него взять. Его не трогали чувственные распинания о девичьей чести и женском доверии – в его глазах они унижали говорящего, ведь с ним ложились в постель не потому, что любили его, а потому что велись на его внешний лоск, и это его не возмущало. Дима был человеком закрытым (даже дружба его порой тяготила), и он не искал постоянных отношений.

      – Сигареткой не поделишься?

      – Дер…

      Он с легкой улыбкой обернулся к Кате и поперхнулся на полуслове. Она стояла, облокачиваясь на дверь лоджии, совершенно голая, и с вызовом смотрела на него.

      – Ты же все рассмотрел, – она вздернула бровь. – Так что, не поделишься?

      Он протянул ей пачку, чувствуя, как по лицу ползет ухмылка. Катя чиркнула зажигалкой и сделала затяжку. Выдохнув в окно дым, она посмотрела вниз. Там у детской площадки дворник мел прошлогоднюю