Невероятное паломничество Гарольда Фрая. Рейчел Джойс

Морин бросилась в прихожую и рывком сняла трубку.

      – Гарольд?

      Долгое молчание.

      – Это Рекс, Морин. Ваш сосед.

      Морин стала беспомощно озираться. В спешке она оступилась, наткнувшись на какой-то угловатый предмет, вероятно, забытый на полу Гарольдом.

      – Что случилось, Рекс? У вас опять закончилось молоко?

      – Гарольд дома?

      – Гарольд?

      В голосе Морин сама собой пробилась визгливая нотка. Если он не с Рексом, то где же тогда?

      – Да, конечно, дома, – ответила она тоном, совершенно ей не свойственным – надменно-удрученным, точь-в-точь какой был у ее матери.

      – Я просто забеспокоился, не случилось ли чего. Я и не видел, как он возвратился с прогулки. Он ходил письмо отправлять.

      В ее воображении вспышками пронеслись самые гибельные образы: «неотложка», полиция, сама Морин, держащая безжизненную руку мужа, и она не могла решить, нашла ли на нее внезапная дурь или она заранее прокручивает в голове наихудший исход, пытаясь предварить возможный удар. Она повторила, что Гарольд дома, и, не дожидаясь новых вопросов, повесила трубку. Ей тут же сделалось совестно. Семидесятичетырехлетний Рекс так одинок. И наверняка хотел, как лучше. Морин уже собралась ему перезвонить, но Рекс ее опередил: телефон затрезвонил прямо в руках Морин. Она ответила как можно невозмутимее:

      – Рекс, добрый вечер.

      – Это я…

      Невозмутимый голос Морин сорвался на крик:

      – Гарольд?! Ты где?

      – Я на шоссе В-3196. У трактира в Лоддисвелле, – сообщил он на удивление довольным голосом.

      От их дома до Лоддисвелла было почти пять миль. Значит, никакого приступа с ним не случилось, он не упал на дороге и не забыл, кто он такой. Возмущение Морин перевесило облегчение. Впрочем, почти сразу у нее забрезжила догадка:

      – Ты там не пьешь случайно?

      – Выпил лимонаду и чувствую себя превосходно. Давненько мне не было так хорошо. Я тут познакомился с отличным парнем, он продает спутниковые тарелки.

      Он умолк, как будто готовясь сообщить нечто судьбоносное.

      – Морин, я дал зарок идти. Пешком до Берика.

      Она решила, что ослышалась.

      – Пешком? До Берика-на-Твиде? Ты?

      Гарольда ее вопросы почему-то ужасно развеселили.

      – Да! Да! – фыркнул он в трубку.

      У Морин пересохло в горле, а ноги едва не подкосились. С трудом обретая дар речи, она произнесла:

      – Я что-то не до конца понимаю… Ты идешь навестить Куини Хеннесси?

      – Я пойду туда пешком, и тогда она выживет. Так я ее спасу.

      Колени у Морин сами собой подогнулись, и она поспешно оперлась ладонью о стенку.

      – Вряд ли. Ты никого не можешь спасти от рака, Гарольд. Если только ты не хирург. Ты и хлеб-то не режешь, а больше крошишь. Просто смешно слушать.

      Гарольд снова рассмеялся, как будто они говорили не о нем, а о ком-то постороннем.

      – Я тут пообщался с девушкой с автозаправки – это она подала мне идею. Она-то