Невероятное паломничество Гарольда Фрая. Рейчел Джойс

и радио на кухне, но все равно везде было слишком тихо и пусто.

      Неужели он ждал Куини все эти двадцать лет? А Куини что, тоже ждала его?

      Назавтра предстоял мусорный день. Мусором у них заведовал Гарольд. Морин зашла в Интернет и заказала у нескольких компаний проспекты летних круизов.

      С наступлением сумерек Морин поняла, что мусором придется заняться самой. Она сволокла мешок вниз по тропинке и привалила к садовой калитке, словно живой укор ушедшему Гарольду, который пренебрег своими мусорными обязанностями. Рекс, видимо, углядел ее из окна второго этажа, потому что на обратном пути она застала его у ограды.

      – Все в порядке, Морин?

      Она резко ответила, мол, да, все в полном порядке.

      – А почему сегодня не Гарольд выносит мусор?

      Морин подняла глаза к окну спальни. Пустота за ним с таким неистовством накинулась на нее, что нежданный приступ муки свел ее лицо судорогой. У Морин комок подкатил к горлу.

      – Он в постели.

      Она через силу улыбнулась.

      – В постели? – Рекс даже разинул рот. – Почему? Гарольд что, приболел?

      Элизабет однажды поведала ей с другой стороны бельевой веревки, что чрезмерная опека матери превратила Рекса в невозможнейшего ипохондрика. Она ответила:

      – Нет, ничего страшного. Просто оскользнулся. Ногу подвернул.

      Глаза Рекса округлились, словно пуговицы.

      – Это случилось на вчерашней прогулке, да, Морин?

      – Просто попался шаткий булыжник в мостовой. Он поправится, Рекс. Ему сейчас нужно отлежаться, вот и все.

      – Морин, но это ни в какие ворота не лезет! Шаткий булыжник? Боже ты мой…

      Он принялся скорбно покачивать головой. В доме тем временем зазвонил телефон, и у Морин сердце едва не выскочило из груди. Это наверняка Гарольд. Он возвращается! Она кинулась к двери, а Рекс, все еще не отходя от забора, выкрикнул вслед:

      – Вам надо пожаловаться в муниципалитет по поводу этого булыжника!

      – Не беспокойтесь! – бросила она через плечо. – Непременно пожалуюсь.

      Сердце так колотилось, что Морин не знала, рассмеется она сейчас или расплачется. Она подбежала к телефону и сорвала трубку, но в этот момент сработал автоответчик, и на том конце отключились. Морин набрала 1471, но номер не определился. Тогда она села у телефона и стала смотреть на него и ждать, когда Гарольд позвонит еще раз или придет домой, но он не сделал ни того, ни другого.

      Самое невыносимое началось ночью: Морин не понимала, как люди вообще могут спать. Она вынула из прикроватных часов батарейки, но ничего не могла поделать ни с лаем собак, ни с визгом тормозов машин, несшихся к новому кварталу в три утра, ни даже с криками чаек, пробудившихся ни свет ни заря. Она лежала тихонько, призывая сон, и иногда ее на миг окутывало бесчувствие, но потом она вновь просыпалась и снова все вспоминала. Гарольд идет к Куини Хеннесси. Осознавать этот факт после сонного неведения было даже мучительнее, чем впервые услышать о нем по телефону.