Взрослые игры. Александр Минский

комментируя их по ходу. Я шел чуть сзади, совсем близко, и вдыхал её аромат. Так пахнет сухая веточка лаванды на замшелом разогретом на солнце камне. Её голос, чуть громче шёпота, был наполнен настоявшимся томлением. Мне казалось – она флиртовала со мной, воркуя всем телом. Оглянувшись, я увидел, что Юбер с явным интересом наблюдает за нами.

      – Поцелуйте меня, – вдруг негромко сказала Селин, повернувшись. Ее влажные пухлые губы были совсем рядом с моим лицом. Я удивился бровями и показал ей взглядом на мужа.

      – Мы оба этого хотим, – продолжила Селин, – мой муж вас угощает! Ну, что же вы медлите? Я жду ваших поцелуев.

      От неожиданности я замешкался и снова глянул на Юбера, ища у него одобрения. Тот чуть заметно кивнул и напутствовал меня поднятым бокалом. Я взял Селин за подбородок и поднял её лицо вверх. Она прикрыла глаза и подалась ко мне своими чувственными губами. Её соски набухли под платьем большими сильными почками магнолий.

      Я до сих пор отчётливо, в деталях, помню, как легко, еле касаясь, трогал брови и закрытые глаза Селин своими губами. Как чувствовал кожей её неспокойное дыхание. Как касался своими губами её губ: сначала нежную верхнюю, с еле ощутимыми мягкими волосками, потом дерзко выпирающую нижнюю.

      В это время Юбер подошёл к жене сзади. Его руки легли на бёдра Селин, подобрали подол её платья и медленно потянули вверх, обнажив шёлковое кружево лобка. Бёдра Селин были тяжёлые, немного грузные, но именно поэтому они казались мне невероятно привлекательными. Когда я коснулся её междуножья, Селин встрепенулась. Её ноги задрожали, передавая дрожь всему телу. Юбер тоже слегка вздрогнул как от слабого электрического разряда.

      Замерев на несколько мгновений, он положил свои руки на плечи жене и слегка надавил на них. Селин опустилась на колени и расстегнула мои брюки. Я вырвался навстречу ей взволнованной плотью. Юбер, не отрывая глаз, смотрел за происходящим. Он мягко подтолкнул голову жены ко мне. Как только она коснулась губами моего члена, лёгкий, еле заметный тик пробежал по его лицу. Мы все на миг замерли. А потом тягучее, вязкое время ардешского вечера стремительно сорвалось в галоп. Лицо Юбера разрумянилось, дыхание участилось. Это был уже не тот усталый от жизни пожилой мужчина, каким я узнал его. Руки Юбера скользили по телу жены, словно дирижируя ею: вот она встала, вот она наклонилась, вот она села на меня…

      Когда Селин затрепетала и замерла, Юбер выждал некоторое время, бережно взял её голову своими руками и нежно поцеловал в волосы. Это было само целомудрие сладострастия. Селин поцеловала меня, потом его и удалилась, сказав лишь: «Спокойной ночи, мсьё». Юбер ушёл следом за ней.

      ***

      Я вышел на террасу, поднял глаза к мерцающим точкам бездонного южного неба и надолго застыл, миг за мигом переживая произошедшее. Подарок был королевский, но меня не покидало ощущение, что я помимо своей воли стал участником спектакля режиссёра Юбера. И одновременно Юбера-зрителя, ради которого этот спектакль был сыгран. Он доверил мне роль, для которой