Скольжение в бездну: пошаговая инструкция. Денис Игоревич Воронцов

существует? Звучит как бред, но…

      – Ладно, – подаюсь вперед и наливаю себе воды, все больше чувствуя волнение, – что вы можете рассказать обо мне?

      Допивает шнапс и снова зондирует меня. Ловлю себя на мысли, что она считывает информацию о клиентах по какому-то методу вроде дедукции, или изучает, как врач пациентов. Ощущения не из лучших, особенно если учесть, зачем я на самом деле к ней пришел.

      – Да что угодно: прошлое, будущее, вредные привычки, сколько часов в сутки спишь и какой порно-контент предпочитаешь. Я уже знаю о тебе практически все.

      Почему-то кажется, что Кэролайн говорит правду. Но так ли это? Разве можно узнать все о человеке по его внешности?

      – Вот как? – Откидываюсь на спинку, прокручивая в уме: а ведь ей известна не только внешность. Она уже пять-шесть минут как общается со мной и наблюдает за моими повадками, а для хорошего психолога этого достаточно, чтобы понимать, что за фрукт перед ним.

      С другой стороны, может она скажет что-то, чего нельзя выяснить, посмотрев на человека и понаблюдав за ним? Вот и проверим.

      – Интересно было бы послушать о своем прошлом, – говорю и как бы шутя добавляю, – но без эффекта Барнума.

      Кэролайн улыбается, раскусив еще одну конфету. Кажется, вот-вот, и она меня так же раскусит, потому что скорее всего моя показушная раскованность выглядит натянутой.

      – Это ты имеешь в виду то, как составляют гороскопы? Фигня все это. Когда у меня спрашивают, кто я по гороскопу, я отвечаю змееносец. А когда начинают уточнять, что знаков всего двенадцать – напоминаю, что так было не всегда, и что в один прекрасный момент людям перестала нравиться чертова дюжина, после чего они просто выкинули змееносца.

      В какой-то миг до меня доходит: ее манера тянуть резину – лишь способ подольше поизучать клиента. Она дает посылки и проверяет реакцию по микровыражениям лица или вроде того. Но сейчас меня другое интересует – где мой гребаный осколок? почему я не чувствую его в рукаве?

      – Интересно слышать это от вас. – Проговариваю, продолжая нащупывать кусок стекла и гадая – не выронил ли я его? – Не думал, что вы не верите в гороскопы.

      – А что, если я провидица, то должна верить даже в Битлджуса? Я и в судьбу не верю, если на то пошло. И в христианского Бога. И даже в прозрачности выборов сомневаюсь. Только о последнем никому не говори.

      Чувствую порез на руке. Дьявол! Я порезался, и от волнения даже не заметил, когда… Может, я так же незаметно посеял осколок? Где он?

      – Так что там насчет моего прошлого?

      Краем глаза замечаю, как она наливает себе еще шнапса. Затем садится обратно, делает глоток и проговаривает:

      – Ты вырос в чужой семье. Окружающие видят в тебе странного парня, и ты об этом знаешь. А недавно у тебя случилась неразделенка, причем с кем-то, с кем ты заранее знал, что не сможешь быть. Как сказал тип, написавший «Парфюмера»: «Мне всегда нужна женщина, которую я не смогу получить». Так?

      Нет, не так, черт тебя подери! Ты не сказала ничего особенного, ничего такого, что заставило бы меня