Скольжение в бездну: пошаговая инструкция. Денис Игоревич Воронцов

санаторий; верхний – деревянный, черный и весь в резных скульптурах, как корма фрегата. Но самое удивительное то, как эти два не похожих друг на друга слоя гармонируют между собой, превращаясь в по-своему стильный особняк. Хоть и смотрится он жутко, особенно по сравнению с соседними домами.

      Когда я прибыл на место, ветер стих, и вода в заливе стояла зеркально ровно. Серое небо висело так низко, что казалось гигантским матовым колпаком, накрывшим долину. Из лесной чащи не доносилось ни шороха веток, ни стука падающих шишек – ни единого звука, и было такое ощущение, что время застыло, превратив долину в одно из зловещих полотен кисти Гойи. Я подумал: пора брать секундную стрелку в свои руки, пока мир окончательно не коллапсировал.

      – Харри Грин? – Мне открывает дверь женщина лет пятидесяти, внешность которой я успел изучить по фотографиям: щуплая, смуглая, со взлохмаченными, но стильно подстриженными светлыми волосами. Угловатое лицо покрыто мелкими морщинами, а серые глаза кажутся выцветшими и даже каплю безумными.

      – Вам виднее. – Говорю, намекая на ее «сверхъестественные способности».

      – Я провидица, а не фокусница – имена угадывать не умею. – Кэролайн поправляет ни то тяжелый плотный халат, ни то мантию, и отшагивает от двери. – Проходи. Шнапс будешь?

      Смотрю, как она подходит к столу и наливает себе почти полный стакан из бутылки, в которой осталось меньше половины. Сажусь в кресло с темно-зеленой бархатной обивкой и вижу: на столе стоит два таких же стакана, а рядом – графин с водой и ваза с леденцами.

      – Я думал, алкоголь засоряет «поток» или типа того.

      – Это тебе что, «Сияние»? и нафига тебе перчатки?

      Аккуратно кладу руки на колени, делая вид, что мне больно, но я привык.

      – Они медицинские. У меня артрит.

      Кэролайн наполняет шнапсом второй стакан, кладет в него трубочку и протягивает мне:

      – Угощайся.

      – Извините, – мотаю головой, глядя, как она пытается изобразить на лице огорчение, – в последнее время не пью.

      – Я тоже. Ненавижу алкоголь. Сам видишь насколько, – провидица делает глоток и садится в кресло напротив.

      У нее над головой «Похищение саксонских принцев» или что-то похожее: замок цвета влажного бетона, расплывчатые темные фигуры с лестницей у окна, черные изваяния деревьев, а под ними – водная гладь в лунном свете. И это холодное мрачное полотно как нельзя кстати вписывается в интерьер, потому что вокруг царит точно такая же серость и унылость, как и на нем.

      – Так что у тебя – невеста, говоришь, ушла? – Она откидывается на спинку, и на ее лице появляется ухмылка. – Я вот что скажу: все это чушь. Ты не веришь в мой дар и вообще относишься ко всему такому скептически. Это правильно.

      Удивленно смотрю на нее, пытаясь понять, к чему она клонит.

      – Зачем же я тогда к вам пришел?

      – Пообщаться. – Она отправляет в рот леденец и запивает его шнапсом, словно лимонадом. – Ты считаешь меня хорошим психологом. Считаешь, что только психолог может так грамотно