.

медленно пошёл по усадьбе, оглядывая всё вокруг уже неприязненно-хмуро.

      Мимо боковой стены дома с запасным выходом – к вольеру с двумя рыженькими небольшими добродушными лайками – лают, как приветствуют, накручивая хвостами… «Так и не узнал, что за порода».

      – Я на корточках сижу, я на Бобика гляжу. До чего же, до чего же, до чего же он хорош. Нет, не то…

      Две остренькие любопытные мордочки смотрели на Тимофея весёлыми карими глазками и будто чего-то ждали.

      – Хорошо. Тогда так. Зрит и слышит Миша Машу, Маша варит Мише кашу… А, вот оно что!

      При имени Миша хвостом вильнула собачка справа, при имени Маша – слева…

      – Что же это, ёлки-палки, такое?..

      Этот вопрос был, скорее всего, уже не к собачкам.

      Мимо голубятни… «А-а, вот откуда метафоры о благородных голубях и сизарях… И про собачек также… Отсюда, отсюда метафорит. Всё, что под носом – в дело пустить… Не пропадать же добру. Как там у него?.. Сколько не давай сизарям, всё будут копаться, друг друга клевать… Иное дело – благородные… Уж не в князья ли ты пробиваешься, Сява?.. Интересно, с прицелом на благородное потомство? Или самому ещё титул надобен?..»

      У гостевого дома метров на шестьдесят квадратных – этаком павильоне с передней стеной сплошь из стекла, под шатром векового дуба, рабочие выкладывали разноцветным песчаником стенки и ступеньки бассейна. За бассейном аляповато сиял колодец в виде огромного фаянсового заварного чайника, из него, очевидно, в бассейн будут накачивать воду.

      Тимофей поздоровался с молодым татарином, с кем уже был знаком…

      У реставрируемой бани другой татарин выводил трафаретным половичком лиловый узор на площадке перед дверью. Тимофей хотел расспросить его о технологии действа, но тут из дома вышли князь с княгиней. «Ну что, перекусили?» – ощерился мысленно Тимофей.

      За хозяивами увивался мужик-увалень, с физиономией уголовника.

      – Вот видишь, Игорь, – сказала ему Надя, – и рви, сколь хошь.

      И тот рьяно принялся выдирать пучками душицу и складывать её в пакет.

      – Да у неё сроки прошли, – заметил Сява. – Траву всякую в определённой срок собирают…

      – Пусть рвёт хоть под корень, мне легче будет грядку убирать, – отмахнулась Надя и отошла к увитой плющом беседке, села на качели.

      «Да, не любит твоя жёнушка, чтобы ей указывали. Она сама предпочитает указывать…» – усмехнулся Тимофей. Что любопытно, за всё время общения с Двушкиными Тимофей ни разу не видел в доме родственников Надежды Никитичны и не услышал ни одного слова о них. «Э, да ты, знать, предпочитаешь, чтобы и твоя собственная родня не путалась под ногами…»

      И спросил Сяву:

      – А кто этот Игорь? Я его в рекламном ролике видал, он всё вышагивал подле вас, эллипсы вычерчивал-наверчивал. За охранника я его принял. Нет?

      – Брат двоюродный.

      13.

      Владыка Феодосий