Казус белли из-за двух ключей. Сборник исторических рассказов. Александр Ралот

молча поставил пустую пиалу на стол, поднялся и поманил девушку за собой в кабинет.

      Там открыл одну из моих многочисленных папок и протянул Екатерине:

      – Читай, только очень внимательно. Аракчеев был педант до мозга костей. Записывал буквально всё, с чем ему приходилось иметь дело. Документ бесспорный, фотокопия из Государственного архива.

      «Книга приказаний 1896 года» – прочитала вслух племянница – но ведь это же ещё задолго до создания поселений.

      – Катя это не важно, интересен сам факт, что если бы какому-то подчинённому, когда-либо было нанесено увечье, данный факт обязательно нашёл своё место в подобном документе. Ты не отвлекайся, читай, нам ещё пушкинскую эпиграмму предстоит разобрать, – произнеся эти слова, я вывел на экран монитора герб Аракчеева.

      А Екатерина продолжила:

      – Объявлено выговоров – двадцать два!

      – Произведено: Три вычета из жалования и два ареста.

      – Иключение во флот, одно!

      – Под суд отдан одни (!) солдат, за побег!

      ***

      Как видишь, ни одного случая тяжёлых телесных наказаний здесь не отражено. Конечно, есть всё же вероятность, что Алексей Андреевич об этом специально умалчивал, но согласись, на него это совсем не похоже.

      Теперь давай разберём его фамильный герб, – я пододвинул к девочке стул, чтобы она могла рассмотреть изображение во всех деталях.

      Видишь внизу слова «Без лести предан». Так вот, их вписал сюда сам Павел первый. И знаешь за что?! За то, что кроме крепостных крестьян, более никаких материальных подарков от сильных мира сего не принимал, более того, аккуратно извлёк и передал в казну бриллианты из рамки портрета Александра Первого, который был ему торжественно вручён, уж не помню по какому случаю.

      – Ну, раз он был такой честный и правильный то почему же не вызвал Пушкина на дуэль за эту эпиграмму? – Катя с возмущением вскочила со стула, – в те годы, все об Аракчееве плохо говорили, а всех обмануть нельзя!

      – Давай начнём с того, что поэт зашифровал в этой последней строке имя не просто одной из женщин высшего света, а конкретно любовницы генерала – Настасьи Шумской. Дело было в том, что эта девушка была крестьянкой, то есть из «подлого и бедного» сословия, раньше подобные отношения не были позволительны никому! Даже людям из самого ближнего круга.

      И ты совершенно права, эпиграмма – более чем весомый повод для дуэли, тем более что поэт нанёс оскорбление не лично Алексею Андреевичу, а всему его роду, возведённому в графское достоинство!

      Согласись, даже сейчас, в наш просвещённый век, подобные слова… равносильны пощёчине.

      Но нашему Пушкину несказанно повезло – оскорблённый им человек был педантом и поклонником воинского устава, который категорически запрещал поединки. Это, во-первых. А во-вторых, и это уже моё личное мнение, Аракчеев был военным до мозга костей и умел стрелять без промаха, то есть у господина поэта против него не было ни одного шанса. А на банальное убийство генерал был явно неспособен.

      И в-третьих,