Наизнанку. ingivillow ingivillow

больше всего, потому как с самого первого года обучения в Академии она уяснила одну простую истину: как только ментальная ведьма перестает пользоваться своими природными способностями и никак их не применяет, то она тут же деградирует и чахнет. В этом был весь минус их будущего с Хендрихом.

      «Интересно, а готов ли он смириться?»

      – Хендрих, я тут подумала… – начала она, присаживаясь рядом с ним на диван после ванной: – Насчет, нас и твоего предложения…

      Он отложил в сторону папку с делом и внимательно посмотрел на нее:

      – Я ценю все, что ты для меня сделал, но мой ментальный дар…

      – Я понял тебя, лисичка, можешь не продолжать, – он усмехнулся, перебив ее: – Я знаю, кто такие ментальные ведьмы и вас хлебом не корми, дай своим даром воспользоваться, но я бы хотел, чтобы мы поженились, так будет проще объяснить и себе и другим, кто мы друг для друга.

      Ива немного помолчала, удивленная прямотой, но все же ответила, глядя ему в глаза:

      – То есть повторить обрубок той церемонии, что была три года назад?

      – Вроде того. Ты удивлена? – он улыбнулся, мягко касаясь кончика носа Ивы своим указательным пальцем.

      – Никогда бы не подумала, что мы к этому еще вернемся, – она нервно и смущенно хихикнула: – Только пообещай мне, что церемония будет не слишком пышной? Хватит и дворика дома бракосочетания.

      – Почему? Тебе не нравится шатер, украшенный цветами?

      – Мне не нравится обилие аристократов на один квадратный метр и количество твоих пассий из разных семей этих же аристократов. – хмыкнула Ива: – Просто тихая церемония в узком кругу друзей.

      Он мягко поцеловал ее в уголок губ, притягивая к себе, а Ива перевела взгляд на папку в его руках:

      – Дело Венглера?

      – Да, ознакамливаюсь с протоколом допроса… У тебя к нему, наверное, иные немного вопросы?

      – М-м-м… Пока я была просто энергией, я не могла спросить напрямую, а он просил меня не вторгаться в сознание: ему больно и неприятно. Я не стала.

      – Ну надо же, какой деликатный, – он хмыкнул, поглаживая свободной рукой Иву по плечу.

      В протоколе допроса Ива не обнаружила ровным счетом ничего нового: Венглер словно бы намерено избегал прямых ответов на вопросы и не торопился раскрывать свою истинную мотивацию. Это Ива озвучила вслух и Хендрих с ней согласился: Венглер хоть и был с ними прямолинеен и честен, насколько это возможно, но все же приберег основные признания напоследок. С чем это было связано – не ясно, но Ива предположила, что Венглер скорее тянет время, потому как знает, что будет приговорен к высшей степени наказания, а потому мог откладывать день откровений до тех пор, пока это делалось возможным. Терять-то ему уже было ровным счетом нечего.

      Ива сама не заметила, как один момент они оказались в просторной до рези в глазах светлой камере с длинными широким столом и тремя стульями: один для заключенного, два для них. Она нервно поерзала на жестком пластиковом стуле, отмечая, что ножки стола забетонированы в пол.

      – Нервничаешь? –