Наизнанку. ingivillow ingivillow

сантехнику: – Даже с массажем встроенным, – хмыкнула она, разглядывая джакузи: – Интересно, часто ли им вообще кто-то пользовался?

      Она плавно перенеслась в коридор, где был раздвижной шкаф-купе без одежды. Но с миллионом вешалок и шкафом для обуви. Невольно она даже сравнила свою крохотную квартирку-студию с этим место и грустно улыбнулась: она не питала иллюзий о том, что Хендриху, ставшему лицом начальствующим, выделят лачугу у порта, но и подобные удобства она тоже не ожидала увидеть.

      – Да уж, такую бы красотку я хотела себе на кухню, – любовно отозвалась Ива, кончиками пальцев поглаживая блестящую металлическую поверхность рожковой кофемашины, на которую она могла только облизываться: уж слишком кусался ее ценник. Да и вся кухня была словно бы с картинки.

      – Ну, тут у меня не было никаких сомнений, – хмыкнула она, расстилая двуспальную кровать: – Его светлейшество изволит спать только на лучшем.

      На этих словах она хихикнула, забираясь под одеяло и сворачиваясь в комочек. Здесь, в отличии от ее квартиры, было совсем тихо: даже шагов соседей сверху не слышно, а с балкона совсем не тянуло холодным воздухом с улицы. Проснулась Ива от того, что у нее затекла правая рука и от того, что стало жарко: она попыталась перевернуться на спину, но уткнулась лишь в теплого Хендриха, который всем телом навалился на нее, сгребая под себя в охапку. Аккуратно выбравшись из его объятий, она перевернулась на правый бок и уткнулась лбом в его руку, снова засыпая. Утро же выдалось ранним: на часах еще не было и восьми, как глаза Ивы широко распахнулись, а во всем теле ощущалась ломота и боль: последствия Обряда Отторжения все-таки ее настигли. Ива едва сдержалась, чтобы не застонать, потому как казалось будто бы все ее тело – один большой синяк.

      – Ух, началось… – только и смогла выдохнуть она, с трудом поднимаясь с кровати и следуя в ванну, по пути наблюдая за тем, как Хендрих наколдовал на кухне оладьи и сейчас колдует над кофемашиной.

      – Мне тоже кофе без сахара… – произнесла она негромко и добавила: – Доброе утро.

      – Конечно, лисенок, – улыбнулся он, – и тебе тоже с добрым утром.

      – Твой кофе, – он поставил перед Ивой чашку американо, на которой еще были остатки от крема и подвинул поближе оладьи, усаживаясь напротив.

      – Боже, Хендрих, ты не мужчина, а мечта, – улыбнулась Ива, отрезая от оладушка кусочек, и добавила.

      – Наконец-то я слышу признание. – он хитро улыбнулся, отпивая свой кофе и тоже принимаясь за оладьи. – Боюсь, нам снова придется немного пойти против твоего начальства. Венглер отказывается давать дальнейшие показания, если на допросе не будешь присутствовать ты.

      – Ему так это важно? – удивленно спросила Ива, на что Хендрих пожал плечами и произнес:

      – Его все равно ждет вышка, так что можно исполнить последнюю волю.

      – Что ж, его право, – философски заметила Ива и спросила: – Когда идем?

      Хендрих едва сдержался, чтобы спрятать улыбку, но все-таки с легким смешком