Вотрен. Оноре де Бальзак

моим жестом, подслушивал каждое мое слово и даже молчание, который читал мои мысли в самых затаенных уголках души; там он окружил меня шпионами, словно невидимой железной сетью; там он превратил каждого моего слугу в неумолимого тюремщика и держал меня узницей в самой страшной из всех тюрем – в собственном доме. Теперь я во Франции, я снова с вами, у меня придворное звание, я могу обратиться к самому королю. Я узнаю, что сталось с виконтом де Ланжаком, я докажу, что после десятого августа[3] мы с ним не могли видеться, я расскажу королю, какое преступление совершил герцог по отношению к своему сыну, к наследнику двух славных фамилий! Я женщина, я герцогиня де Монсорель, и я мать! Мы богаты, мы пользуемся советами достойного пастыря, за нас – право, и если я потребовала документ о рождении моего сына…

      Явление девятое

      Те же и герцог.

      Герцог (входит)…так только для того, чтобы вручить его мне, сударыня.

      Герцогиня де Монсорель. С каких пор, герцог, вы входите ко мне без доклада и без моего разрешения?

      Герцог. С тех пор, как вы нарушили наш договор, сударыня. Вы поклялись, что не предпримете ни единого шага к розыску этого… вашего сына. Только при этом условии я и согласился сохранить ему жизнь.

      Герцогиня. Такую клятву, по-моему, столь же благородно нарушить, как и сдержать всякую другую.

      Герцог. Итак, мы взаимно освобождаемся от всех наших обязательств?

      Герцогиня. А разве до нынешнего дня вы соблюдали их?

      Герцог. Соблюдал, сударыня.

      Герцогиня. Слышите, тетя? Будьте же свидетельницей.

      Де Водре. Но, герцог, неужели вам никогда не приходила мысль, что Луиза не виновна перед вами?

      Герцог. Вы, мадемуазель де Водре, конечно, должны так думать. И чего бы только я не отдал, лишь бы разделять вашу уверенность! В распоряжении герцогини было целых двадцать лет, чтобы доказать мне свою невинность.

      Герцогиня. Двадцать лет вы наносите моему сердцу удар за ударом, безжалостно, ежечасно. Вы были мне не судьей, вы палач.

      Герцог. Сударыня, если вы не вручите мне это свидетельство, вашему Фернану несдобровать. Не успели вы вернуться во Францию и уже исхлопотали этот документ; вы хотите сделать его оружием против меня. Вы хотите наделить вашего сына титулом и состоянием, которые ему не принадлежат; вы хотите ввести его в семью, доброе имя которой хранили в чистоте супруги и матери, в семью, в которой вы первая осквернили святость брака…

      Герцогиня. Зато ваш сын Альбер достойно ее представляет…

      Герцог. Берегитесь! Не пробуждайте во мне страшных воспоминаний. Из ваших последних слов явствует, что вы не остановитесь перед скандалом, хотя он и покроет всех нас позором. Неужели мы решимся раскрыть перед судом прошлое, в котором, допускаю, я был не безупречен, а вы совершили прямую низость? (К мадемуазель

3

Десятого августа. – В 1792 году в этот день Людовик XVI был низложен и заключен в тюрьму.