Береника. Генрих Фольрат Шумахер

с ним и всех тех, которые считали Иоанна своим вождем.

      Береника облегченно вздохнула. Имя Регуэля не было упомянуто. Значит, Этерний Фронтон ничего не знал о спасенном ею юноше. Но опасность грозила ближайшим родственникам Регуэля… Она знала, что благодеяние, оказанное одному члену семьи, обязывает всю семью к благодарности на всю жизнь. Какой случай еще более привязать к себе прекрасного юношу! И кроме того, разве эта удача вольноотпущенника не погубит в зародыше всего восстания? Оно так счастливо началось и так ее радовало. Она познакомилась со всеми участниками восстания и имела возможность их оценить. Для нее не было отныне сомнений, что только один Иоанн из Гишалы сможет выполнить это великое дело. И неужели все это окажется тщетным из-за какого-то вольноотпущенника Фронтона… Кровь ей бросилась в голову. У нее закружилась голова – так ясно она вдруг поняла, что нужно сделать, и так страшен был настойчивый голос совести. Напрасно она ломала голову, чтобы найти другой выход. Все потеряно, если Береника сама… "Сделает это? А мечты стать Деборой?!" Она откинулась назад и закрыла глаза.

      Флавий Сабиний продолжал свой рассказ:

      – Я смотрел на пленных и не знал, что делать. У меня сердце сжималось от жалости. Бледный, дряхлый старик с трудом передвигал ноги под тяжестью цепей; оскорбленная женская гордость видна была в благородных чертах Саломеи, а прелестная Тамара с испугом прижималась к подруге, ища у нее защиты от беззастенчивых шуток грубой толпы. Я не знал, как помочь им. Тогда декурион Сильвий подал мне совет обратиться за помощью к тебе, Агриппа. "Мы дали иудеям царя, – сказал Сильвий, – и на что он им, если у него нет достаточно власти, чтобы защитить беспомощных женщин". Сильвий заметил взгляд, которым Этерний Фронтон оглядывал обеих девушек. Я пришел к тебе, Агриппа, – закончил префект, глядя царю прямо в глаза, – просить, чтобы ты заступился перед Веспасианом за твоих соплеменников.

      Агриппа пожал плечами.

      – Я ничем не смогу помочь! Твой Сильвий был прав, говоря о моем бессилии. Да Птолемаида к тому же не входит в состав моих владений и у меня даже нет предлога.

      – Но употреби хоть твое влияние для того, чтобы с заключенными лучше обращались, – просил его префект. – Я знаю Этерния Фронтона, он готов на все для достижения своих целей.

      – Мое влияние, – сказал Агриппа с горькой усмешкой. – Я был бы доволен, если бы мог самого себя оградить от нелепых обвинений… Право, Сабиний, мне жаль отказать человеку с таким высоким положением, как ты, но ты требуешь от меня невозможного. И прости, – сказал он, взглянув на солнце, которое уже прошло зенит. – Я должен тебя оставить. Мне нужно готовиться к поездке на Кармель.

      Он поднялся и бросил умоляющий взгляд на Беренику. Она все еще сидела, откинувшись назад и закрыв глаза. Как будто почувствовав взгляд царя, она встала, ее глаза вдруг широко раскрылись, в них блеснул гнев. Она направилась к двери.

      – Таумаст!

      – Что прикажешь, царица?

      – Носилки!.. Скорее!..

      Агриппа