Вы просто не знаете куда смотреть. Павел Сергеевич Иевлев

как никто, – кивнул я.

      – Ничуть не сомневалась. Тогда, до полуночи. Удачного дня.

      – И вам.

      – О, у меня каждый день удачный! – улыбнулась Мадам Пирожок и вернулась в кафе.

      Докатив тележку до бара и разгрузив в подсобку, взмок на жаре и перепачкался, пришлось идти в душ. Выйдя из него в одном полотенце, дошлёпал мокрыми ногами в спальню, открыл платяной шкаф и застыл в недоумении. Одежда, которую я вчера засунул в мешок и вынес в кладовку, снова висит на вешалке. От неё всё так же пахнет крепким табаком и дешёвым одеколоном.

      Мешок оказался пустым, так что я принёс его в комнату и снова набил рубашками и джинсами, освобождая место. Вернул в кладовку, пожал плечами и спустился вниз.

      По залу задумчиво бродит беловолосая девушка с «Полароидом». Неужели я не закрыл дверь?

      – Я подожду тут подружку, ладно?

      Посмотрел на часы. До прихода Швабры минут пятнадцать. Ничего себе время летит! Казалось, что ещё утро, а уже скоро открываться пора…

      – Жди, – ответил я лаконично.

      Достав из холодильника формы для льда, выколотил готовый лёд в контейнер, налил воды и поставил обратно.

      – Удобнее использовать лёдогенератор, – сказала девушка нейтральным тоном. – Формы – это на случай, если сломается. Он часто ломается, но вчера как раз починили.

      – Ничего я вчера не чинил.

      – А я разве сказала, что вы? Вон там, слева внизу, дверца.

      – Не вижу тут дверцы.

      – Она выглядит как панель. Ручка отвалилась, но можно просто за угол открывать.

      – Не выходит…

      – Ох, ну, вы даёте…

      Девушка зашла за стойку, потянула за угол панель, которая казалась просто частью стойки.

      – И правда, не открывается. Наверное, защёлка упала.

      Она деловито выдвинула ящик с посудой, вытащила плоский столовый нож, вставила его в щель, повела верх. Что-то щёлкнуло, вертикальная прямоугольная плоскость повернулась на петлях, открываясь. За ней оказался эмалированный агрегат с рычагом и выемкой под стакан.

      – Сюда вставляете, рычаг вниз…

      Натужно загудел механизм, что-то захрустело, в подставленную посуду посыпались кусочки льда, мутноватые и почему-то в форме полумесяца.

      – Нальёте лимонада? А то жарко.

      Я кивнул, налил поверх льда сладкой газировки и подал девочке. Наши руки соприкоснулись, и меня внезапно захлестнули яркие, сложные, совершенно нехарактерные эмоции. Сильно, почти непереносимо захотелось обнять её и прижать к себе.

      – Держите себя в руках, – сердито сказала девушка, хотя я не сделал ни единого движения, – что за глупости.

      – Откуда ты знаешь, где тут защёлка? – спросил я, хотя хотел спросить совсем другое.

      – Потому, что я ведьма, – ответила та совершенно серьёзно не то на заданный вопрос, не то на незаданный.

      – Жестокая и бессердечная?

      – Не настолько, как вы.

      – А я?

      – Сами знаете.

      – Допустим. Тогда