Моя мама рептилия. Наталия Домникова

смотрела на Андрея. Неужели это мой любимый брат?!

      Но тут опять из Ленинграда позвонил Макс. Он весело кричал мне в трубку:

      – Танька, я обо всем договорился! Тут в институте есть подготовительные курсы. И работать можно тут же на кафедре. Жить будем вместе у моей тетки! Она оказалась мировая чувиха! Многих музыкантов ленинградского рок клуба лично знает! Ты представляешь?! Так что можешь сказать своей маме, что тебе не придется идти на вокзал! – Максим захохотал – Тань, ты хочешь приехать?

      В моем животе бабочки закружили веселую карусель. И сама я стала словно наполняться легким газом и подниматься к потолку. И хотя меня немного смущал все тот же иняз, уехать из дома, быть вместе с Максимом – за это я готова была отдать все на свете!

      – Очень хочу!!!

      – Отлично! Тань, у меня тут подвернулась шабашка. Я уезжаю до конца лета на Север, буду строить какие-то коровники, как раз заработаю нам денег. Я так понял, со связью там плохо, но я постараюсь тебе еще позвонить. Ты пока собирайся! Целую!

      Меня ждала новая жизнь!

      ***

      – Танюша, подойди-ка сюда, нам надо поговорить – мама снизошла до того, чтоб назвать меня по имени, и одно это уже не сулило ничего хорошего.

      Мама сидела в большом кресле в гостиной. «Как жаба на троне» – подумалось мне.

      – Таня, ты никуда не поедешь, ни в какой Ленинград. Так что не выдумывай даже.

      Мамины слова не были для меня неожиданностью. Я бы скорее удивилась, если б она легко меня отпустила. Но на кон было поставлено мое будущее и сдаваться я не собиралась.

      – Но почему? Максим обо всем договорился, от тебя ничего не нужно.

      – Потому что я так решила. Этого достаточно. Ты моя дочь и все важные решения в твоей жизни буду принимать я.

      Я поняла, что никакие просьбы, никакие уговоры на нее не подействуют. Раньше этого бы хватило. Но раньше в моей жизни не было Максима. Чумея от собственной храбрости, я твердо проговорила:

      – Я тоже все решила. И я еду. И не ты, и никто другой не смогут мне помешать. В твоем благословлении я не нуждаюсь.

      Мамины глаза сузились в две узкие щелки. Я не смогла бы сейчас определить цвет ее глаз.

      – Совсем страх потеряла, мерзкая девка!

      Мамины губы вытянулись в тонкую полоску, и она выплевывала слова, шипя словно сифон с газировкой, в котором закончилась вода. Я заметила, как на концах ее пальцев стали расти длинные острые черные когти и в ужасе попятилась назад

      – Никто не сможет помешать? – передразнила она меня. Ярко-красные губы растянулись в мерзкую улыбку на пол лица. Кончик ее языка, тоже ярко красного раздвоился. Я смотрела на нее со страхом и отвращением.

      – Запомни, деточка, раз и навсегда. Здесь все решаю я! – Она замахнулась на меня. Я зажала рот рукой, не в силах ни убежать, ни отвести от нее взгляд. Резкий свист прорезал воздух, когда моя мать сильным ударом когтистой лапы полоснула себя по бедру.

      И тут же вновь превратилась в обычную женщину. Она посмотрела на свою ногу и, словно в глубоком изумлении воскликнула: «Ах, кровь!» – и тут же громче