.

Америка! «Кока кола – вкус свободы!» – и он вновь закружил меня.

      Вечером Андрей поделился радостной новостью с мамой. Но мама не выглядела счастливой. После ужина она позвала Андрея в свою комнату поговорить. «А ты марш делать уроки» – бросила мама в мою сторону. Но я нашла предлог, чтоб оказаться в коридоре и услышать их разговор. Сквозь закрытую дверь до меня доносился мамин голос:

      – Андрюша, ты хорошо подумал? Зачем тебе это надо? А обо мне ты подумал? О Тане? Сам знаешь, какая она у нас. И потом – мама понизила голос – ты знаешь, как это бывает? Если их не выпустят, то это как клеймо на всю жизнь! И тебя заденет и меня. Нет, ты все-таки подумай еще раз. Да если даже и выпустят… Кем ты можешь стать здесь, где у нас все схвачено, и кем там, один, среди этих…

      Андрей сначала бурно возражал, потом его голос звучал глуше. Прошло должно быть больше часа, когда дверь маминой комнаты распахнулась и Андрей, не замечая меня, выскочил в коридор. Сорвав с вешалки ветровку, он вышел из нашей квартиры, хлопнув дверью так, что по углам обсыпалась штукатурка.

      Мама выглядела абсолютно невозмутимой. Отправив меня спать, она села читать книгу. Но, конечно, я не спала. Вернулся Андрей к середине ночи и абсолютно пьяным. Я никогда раньше его таким не видела. Но мама вела себя так, будто ничего экстраординарного не происходит. Она помогла Андрею раздеться, уложила в кровать, поставила рядом красный пластмассовый тазик, в котором мы обычно стирали белье. Я слышала, как Андрея несколько раз рвало.

      На следующее утро мама была очень обходительна с Андреем, отпаивала его какими-то таблетками, чуть ли не с ложки его кормила. Андрей ходил мрачный.

      Через неделю я все же решилась подойти к нему и спросить про отъезд.

      – Никуда я не еду – бросил он резко – как я вас с матерью оставлю?! На тебя ведь надежды никакой!

      Я ужасно переживала за брата, и мне казалось, что это я во всем виновата.

      А вскоре в нашем городе бомбой разорвалась новость – Барановские подали документы на выезд. С ответом тянули, и последствия для Барановских оказались сокрушительными. Бориса Аркадьевича уволили с работы, Марину выгнали из комсомола и грозились отчислить из института. В мгновенье ока они из самого уважаемого семейства в городе превратились в прокаженных.

      Однажды я встретила на улице Марину.

      – Таня! – окликнула она меня – скажи, Таня – Марина теребила пальцами край блузки – а как Андрей, ему лучше?

      – Андрей? – Я непонимающе смотрела на нее

      – Ну да. Я ему звонила, а ваша мама взяла трубку и сказала, что у него страшная ангина и он не может подойти к телефону.

      – Ангина? Летом?! А… ну то есть да… – я не решалась посмотреть Марине в глаза, щеки мои горели.

      – Понятно – Марина опустила руки – ну пока, передавай ему привет от меня, пусть выздоравливает.

      Марина развернулась и быстро зашагала в другую сторону.

      ***

      – Андрей, я случайно встретилась с Мариной. Оказывается, мама сказала ей, что у тебя ангина.

      – Ангина? – Андрей усмехнулся