Желтый, Серый, Анджела Дэвис, Вулкан и другие. Тимофей Юргелов

бродя за домом в поисках «сокровищ», Костя заметил идущего навстречу Тарасика. Это был единственный мальчик, с которым он так еще и не познакомился в новом дворе, ─ или все-таки познакомился? ― терялся Костя в догадках: так быстро тогда все произошло, без рукопожатия, без обычных вопросов, задаваемых при первой встрече.

      Однажды из своего окна он увидел собравшихся на помойке друзей. Они окружили привязанного к столбу ослика и что-то горячо обсуждали. С ними был незнакомый пацан. После некоторого колебания Костя быстро оделся и вышел на улицу.

      По мере приближения ослик из бурой, с белым носом, плюшевой игрушки превратился в изнуренного одра. Под огромным брюхом лоснилась черная, вытертая каблуками кожа, вся шкура была в похожих на рубцы проплешинах. Зад покрыт бляшками высохшего помета, но и они не могли скрыть торчащих кострецов. Голова чересчур большая, уродливая – одни глаза стали еще прекраснее: мокрые, грустные сливы, осененные длинными ресницами.

      Повод был накинут на бетонное основание столба с таким расчетом, чтобы ослица (это была ослица) могла доставать из оставленных ведер арбузные корки и другие отходы. Она передернула кожей на вздутых боках, вздыбила крючком хвост и шумно испражнилась, однако это не вызвало восторга среди пацанов, все что-то сосредоточенно искали у себя под ногами.

      – Что потеряли? – спросил Костя, пожимая каждому руку, кроме незнакомца, который в своих поисках удалился от помойки.

      – Стеколушка осколок какой-нибудь… Давай и ты ищи, – сказал озабоченно Желтый и указал на пузырящуюся за ухом у ослицы рану.

      С одного края рана затянулась лиловой коркой, с другого сочилась алой кровью. Она была облеплена зелеными мухами: взмах большой головы – и блестящий рой с злым шуршанием разлетался в разные стороны, а через минуту, поносившись вокруг, садился снова. Костя спросил, зачем им стекло. Серый поддел пальцем сыромятный шнурок, на котором болталось шило. Это ― чтобы в голову колоть, чтоб быстрей шла, объяснил он.

      – Зачем стекло – нож есть! – встрепенулся Костя.

      Он не без важности достал найденный нож и перерезал шнурок.

      – Кнут вытаскивай, – сказал Серый. Кто-то полез под седло за торчащим оттуда кнутом, как вдруг Желтый выдохнул:

      – Фасар-ноги! – Костя оглянулся и похолодел: прямо к ним, проворно перебирая кривыми ножками в кичигах, семенил, опираясь на трость, аксакал в малахае. Увидев, что мальчики бросились бежать, он с резвостью обезьяны схватил с земли камень и, ощерив беззубый рот, запустил вдогонку. Снаряд пролетел над самыми головами, с треском врезался в стену сарая. Старик остановился и разразился злобным карканьем и шипеньем.

      Мальчики забежали за сараи, выглянули из-за угла. Аксакал осматривал ослицу, приседал, качал головой. Тут все увидели, что кнут находится в руках Тарасика – как называли пацаны незнакомца, –