Желтый, Серый, Анджела Дэвис, Вулкан и другие. Тимофей Юргелов

Тут же на земле лежал связанный серый баран. Вокруг, визжа, бегали сестры и братья Карима – Костя и не подозревал, что у него их так много. Сам Карим, обычно тихий и незаметный, покрикивал на мелюзгу, задирал взрослых, вырывался с громким смехом, когда те ловили его, убегал и снова возвращался – важно прохаживался среди мужчин, заложив руки за спину. Его чумазая сестренка, с тугим эпикантусом и щеками, была занята тем, что настойчиво тыкала пальцем в глаз барана. Подол ее пестрого платья купался в пыли, поверх была надета бархатная жилетка, под низ – штопанные шаровары. Девочку несколько раз прогоняли от барана, но она опять садилась на корточки возле его головы. Сначала она только трогала напряженно-бессмысленный, окруженный желтой радужкой зрачок, баран при этом закатывал глаза и дергался. (Костя с замиранием следил за ней, боясь, как бы она не выколола похожий на человеческий глаз). Вдруг она, поджав ожесточенно губы, надавила пальцем на глаз ― баран дико заорал и взбрыкнул. Девочка отлетела, села на землю, прошло секунды три прежде, чем она заревела. Аксакал в треухе что-то гневно крикнул и ткнул в ее сторону тростью. Подбежала старшая сестра, рванула девочку за руку ― она описала дугу в воздухе, ― отшлепала наотмашь – та залилась еще пуще, – и увела в дом. Баран продолжал истошно блеять и брыкаться, тогда другой аксакал, помоложе, пнул его носком мягкого сапога несколько раз под ребра. В баране что-то екнуло, он перестал блеять и лишь хрипел и водил боками. Мальчики отошли на всякий случай подальше.

      В этот момент к подъезду подъехала черная «волга», казахи расступились, глядя через ветровое стекло в салон машины. Оттуда вышел дородный мужчина, в бархатном пиджаке, он пожал руки аксакалам и остановился поговорить с таким же холеным казахом, в замшевой куртке. Тем временем из машины вышли две казашки, в газовых косынках, в строгих костюмах, и направились в подъезд. Бархатный пиджак, продолжая что-то рассказывать – при этом все замолчали и слушали его, – открыл багажник и поманил двух рослых парней. Те схватили за ноги и бросили на землю еще одного, черного, барана рядом с серым.

      Мальчики побежали за дом. Ухватившись за водосток, они вскочили на выступ фундамента и заглянули в открытое окно кухни. Под самым носом у них шипела, лопаясь и стреляя, огромная во всю плиту сковородка. На нее немолодая казашка бросала шарики из теста. Из-за голубого чада трудно было что-либо разглядеть, но, судя по стуку ножей, громыханью скалок и каркающему женскому говору, здесь яблоку негде было упасть.

      – Э, кет, бала… пошел! – прикрикнула на мальчиков казашка, замахнувшись рукой в муке.

      Мальчики спрыгнули вниз и перебежали к другому окну. Там на полу стоял один коротконогий стол во всю комнату, вокруг стола на коврах лежали вышитые подушки. На стульях возле двери сидели две гостьи, приехавшие на «волге», и беседовали со старухой, облаченной в какой-то белый, бедуинский тюрбан.

      Уже