Оскар. Евгений Толкачев

под потолком занимался обычным делом: четыре девицы в бикини с восторгом сосали газировку из бутылок. Через секунду они уступили место прокладкам и подгузникам, а потом настала очередь рекламы моющих средств.

      Посетителей, кроме Оскара, не было.

      Он прошел мимо этажерки с шоколадными кексами, сегодня их предлагалось попробовать чуть ли не бесплатно, присел за столик, в центре которого стояла голубая тарелка с пончиками и расстегнул куртку.

      Появилась официантка. Скуластая страхуила с гипертрофией зада, понихвостной прической и блокнотом наизготовку. Ее походняк был как у недокормленной утки. Бейдж, пришпиленный к левой груди (пардон, к тому месту, где по идее должна расти левая грудь), сообщал имя владелицы: СТЕЛЛА.

      Оскар прочистил горло и сделал заказ:

      – Двойной «эспрессо». Это сразу. Затем принесите, пожалуйста, яичницу. Три белка, один желток. Скажите поварам, чтобы сверху посыпали тертым пармезаном и зеленью. И бурый вареный рис. Без соуса. Нет. Лучше кусок хлеба. Черного. Черствого. Бородинского. Гулять, так гулять.

      Оскар поправил очки и взглянул на официантку:

      – Пока все.

      Ее лицо с истребленными бровями поверх коих она нарисовала фломастером новые ниточки немыслимых траекторий, выражало смешанные чувства, с преобладанием холодной подозрительности.

      Девушке пришло в голову, что клиент немного того… с приветом.

      – Вам что-то не понятно?

      – Все понятно. – Как- то сжав челюсти и глядя в пол, ответила Стелла. Но таким тоном, что сразу становилось ясно, что ей не понятно ничего.

      – Послушайте, милая, я тут пришел поесть, если вы еще вдруг не заметили.

      Она закатила бесцветные глаза, как бы говоря: «Боже – дай – мне – силы – вытерпеть – дебила» и ретировалась.

      В следующую пятиминутку Оскар подвергся тщательному осмотру: работники кухни пожелали воочию взглянуть на чудика, сделавшего такой заказ. Кто украдкой, а кто и официально выходил из рабочей зоны и пялился на необычного клиента, демонстрируя ему вульгарные манипуляции со ступкой и пестиком для растирания перца.

      Оскар посмотрел в лицо своим часам.

      Секундная стрелка тикала с неумолимостью часового механизма бомбы. Может, все оставить как есть, и отказаться от задуманного?

      Мозг с радостью ухватился за эту мысль, но Оскар скомкал ее, словно грязную тряпку и вышвырнул из головы.

      Поглядывая на телевизионную жвачку, Оскар прокручивал и отшлифовывал в голове составленный план. С какой стороны он его не рассматривал, найти слабое звено не мог, каждая деталь системы была отлично проработана.

      Вкрадчивый внутренний голос: Сможешь?

      Только бы не переоценить свои возможности.

      Да.

      Вкрадчивый внутренний голос:

      Курочка в гнезде, яичко в п@зде, а ты уже сковородку разогреваешь?

      Оскар насупился, лоб пересекла глубокая морщина. Он чувствовал себя в положении хирурга,