Мама. Папа. Я. Малкольм Даффи

только мама. Тогда же я впервые увидел, как Каллум реально озверел, я не преувеличиваю. После того как последняя коробка была разобрана, он сказал:

      – Хватит на сегодня работы, поехали поедим рыбы с картошкой фри.

      На шоссе на Каллеркотс с боковой дороги в нас чуть не врезался какой-то лихач. Каллум вильнул в сторону, потом резко затормозил, а мы с мамой летали туда-сюда по салону, как тряпичные куклы.

      – Вот маньяк! – заорал Каллум.

      За рулем оказалась совсем молоденькая девушка. Но Каллуму было по барабану. Он погнался за ней, как какой-то коп. Висел у нее на хвосте и моргал фарами.

      – Каллум, – говорила мама.

      Но он не слушал. Мне был виден его рот в зеркале заднего вида. Улыбка исчезла, и губы теперь были плотно сжаты, как ноутбук с закрытой крышкой.

      – Остановись, – сказала мама. – Я прошу, стой.

      Но он и не подумал. Наоборот, он разгонялся все сильнее, пока не обогнал девушку. Встроился прямо перед ней и ударил по тормозам. Бах! Я не был пристегнут и сильно ударился носом об мамин подголовник. Больно было – жесть.

      Каллум вылез из машины и направился к машине девушки, потрясая в воздухе кулаком и выкрикивая все бранные слова, которые мог вспомнить. Своим громадным ботинком он пнул ее дверцу. Я подумал, что девчонка дико перепугается. И зря. Она вышла из машины и заорала в ответ:

      – Да как вы смеете? Я же показывала фарами, что собираюсь выезжать! Это вы неслись как ненормальный! Возьмите-ка пару уроков вождения, вам не помешает!

      Каллум показал ей средний палец, залез обратно в машину и очень быстро уехал, как будто участвовал в гонке.

      – Вот поэтому, Дэнни, женщине никогда и не выиграть в «Формуле-1», – сказал он, смеясь.

      Мы поели рыбы и картошки. Вкусно было отпад. Но я заметил, что мама ела без аппетита. А еще они с Каллумом почти не разговаривали, только смотрели на спокойное плоское море.

      Когда мы вернулись с побережья, я первым делом пошел к себе в комнату и сделал то, о чем просила мама, то есть попытался там прибраться.

      Потом я увидел, как мама и Каллум обнимаются в холле. Наверное, она простила его за то, что он вышел из себя. А потом Каллум решил устроить вечеринку в честь новоселья. Он врубил музыку на всю громкость, купил чипсы, орешки, пиво и все такое прочее и вместе с мамой начал отплясывать на кухне. Прикольно было на них смотреть: он делал своими огромными руками такие движения, будто руки ему надоели и он решил от них избавиться, а мама мелко перебирала ладошками, словно запертая в невидимой коробке. Я очень радовался, глядя на ее танцы и смех. Не помню уже, когда я последний раз видел маму такой. Наверное, в доме у тети Тины после Табитиных крестин.

      Наконец мама упала в кресло. Ее лицо раскраснелось, как будто она только что пробежала кросс.

      – Я бы уже прилегла, – сказала она.

      – Но мы еще шампанского не выпили, – сказал Каллум, доставая бутылку из холодильника.

      – Давай оставим ее до следующего раза.

      – Нет, выпьем сегодня, в наш особый день, – сказал он. – Я ее специально на новоселье купил.

      – Но я не хочу шампанского.

      – Я не пойму, у тебя что, со слухом плохо? Я