Валёр. Иван Июль

спросил:

      – А вы, случайно, не Гордей Иванович Бурин?

      – Ух! Да он действительно настырный! Всё ему так сразу и скажи! Выверни всё наизнанку и без догадок, что и чему. Тебе сразу и скажи всё, а на потом что, и сказать будет нечего? Ну, я Гордей Иванович и Бурин! Откуда-то знаешь об этом, парень?

      – Нашёл я ваш схрон на чердаке. И что в нём я заглянул, правда, мимоходом. Не позволили иные мне всё прочесть, что в тетрадях. Прочёл вашу записку и немного в тетради! Остальное, там, рядом, в густых лопухах. Так что, если вы идёте туда, то найдёте свой схрон там.

      – Так ты уже и там успел? Да ты не только настырный, но ты ещё и вездесущий! Ну, а теперь скажи-ка, зачем тебе этот, что в кителе милицейском.

      Макарий сжался в себе и тяжело ответил:

      – Он девушку мою тяжело ранил пулей в грудь и что будет дальше с ней неизвестно.

      – Да! Понимаем мы тебя, ещё как! Но на нас зла и обиды не держи! Мы не алкаши и не пьяницы какие-нибудь, а усталые люди, но тебе во всём свои. Значит ты за ним, этим, получеловеком! А может и не стоит за ним? Он и так уже грешен, до немогу! Зачем он тебе, парень? Мстить хочешь?

      – Нет! Мстить я не собираюсь. Не в моих правилах мщение, а вот к ответственности я его хочу призвать! И по закону! Он много что натворил, этот Веня-Феня! К тому же, изрыл весь бережок Беглой, что вы назвали «Камышовая гуща».

      – Ну, что ж, действуй, как тебе велела судьба, а мы идём домой, на наше «Тихое». В целости там ещё наши дома, или как? – спросил Гордей Иванович, задумчиво и устало.

      – Все целые и невредимые, но дворы заросли бурьянами, лопухами и разной травой.

      – Это не беда! А беда в том, что нас там долго небыло и для нас это тяжело. А тебе, парень, мы желаем хорошего и справедливого пути в своём деле. И поберегись этого урода: он на многие подлости способен, так я думаю. Ну, давай, шагай настырный наш и неожиданный, в свой путь, тяжёлый и неведомый, как мир что вокруг. И чтобы жизнь не убежала от спасения девушки твоей, мы тоже тебе желаем!

      – Спасибо вам за пожелания, спасибо!

      – Да за что, то, так? Мы-то люди мирные и не хотим зла никому! А куда этот «герой» делся, мы тебе сказать не можем, потому что не знаем. Убежал куда-то в этот вот лес, а может и в деревушку, что здесь недалёко. Мы-то в ней и обитали эти затерянные годы, ты там и поспрашивай, парень. Вот там она находится, за этой речушкой, – сказал на прощанье Гордей Иванович и, взмахнув рукой, скрылся в густом утреннем лесу за своими ушедшими людьми.

      Макарий с Берли перешли эту речушку по двум осинам, упавшим на водное неширокое русло протоки.

      Лес, всё так же, высился под утренним сводом небес. Откуда-то, издалека, донесло эхо растяжный собачий лай. Потянуло лёгким дымком и запахом жилых домов.

      Вскоре они вышли к небольшому селению, окруженному густым березняком и осинами.

      Макарий взобрался на пригорок и всмотрелся в этот неизвестный мир. Дома, будто прятались друг от друга за высокими заборами, деревьями и кустами.

      – Тринадцать домиков, тринадцать. Так это же «чёртовая дюжина», Берли!