Няня. Джилли Макмиллан

мать.

      – Неужели? И когда же?

      – Вчера.

      – Ты мне ничего не говорила…

      – Ну, ничего существенного они не сказали.

      – Сомневаюсь. Зачем бы им проделывать такой путь?

      – Так, расспрашивали о давнем несчастном случае на охоте.

      – Это было еще при мне?

      – Да, но ты тогда была совсем маленькая, так что могла об этом происшествии и не знать.

      – Не хочешь рассказать сейчас, раз уж полиция заинтересовалась?

      – Заинтересовалась, не заинтересовалась – какая разница? Так или иначе, похоже, детективы вознамерились копать под меня. Похоже, я чем-то обидела констебля Уилтона… Руби, дорогая, ты отлично потрудилась. Не возражаешь подняться ко мне? Выберем, что бабушке надеть на ланч.

      – Об останках больше ничего не говорили?

      – Нет, ничего.

      – Можно я на ланч нанесу макияж? – подает голос Руби.

      – Ни в коем случае! Ты еще слишком мала, – возмущаюсь я.

      Дочь набирает воздух для ответа, однако мать быстро ее перебивает:

      – Пойдем, милая.

      Они выходят из столовой, держась за руки, а я проверяю электронную почту. В ящике лежат два отказа на мое резюме.

      За холодными закусками мать с гостями ядовито перемывают косточки общим знакомым. Я не знакома ни с хирургом Рори, ни с его худой как щепка женой Джулией. Знаю лишь, что в Даунсли они переехали сравнительно недавно и в Лейк-Холл приглашены впервые. Рори перед матерью явно заискивает, а Джулия тем временем, не скрываясь, изучает наш дом.

      Помимо семейной пары, на ланч приехала Элизабет. Ее я знаю хорошо. Мать рассказывала, что за прошедшие годы наша гостья добилась серьезного успеха как художник. Ее картины даже представлены в престижной лондонской галерее. Потрясающие новости! Помню, как в моем детстве Элизабет делала небольшие зарисовки с наших домашних животных, однако тогда рисование было для нее всего лишь хобби.

      Элизабет – пышная дама, и все же бюстгальтер под мешковатый сарафан не надевает. Взъерошенные волосы собраны в колючий пучок на макушке, руки измазаны краской. Прическу она пыталась наладить заколками, однако те торчат во все стороны. По внешнему виду художницы не скажешь, что она может считаться подходящей подругой для моей чопорной матери, и все же они уже много лет очень близки.

      – Вирджиния, хотите, порежу мясо? – предлагает Рори.

      Антеа приготовила еду, но подаем мы на стол сами, поскольку экономка отлучилась – ей еще надо покормить своих домашних.

      – О, дорогой, это было бы чудесно. Обычно такими делами занимался Александер, а я даже не знаю, с какого края подступить.

      Мать, поблескивая кольцами, пожимает Рори руку, и жена хирурга поправляет бровь кончиком пальца. Со способностью матери доминировать над другими женщинами ничто не сравнится. Впрочем, Джулии беспокоиться не о чем. Мать в жизни не стала бы связываться с ее мужем, да и мясо резать она прекрасно умеет. В глубине одного из кухонных ящиков лежит набор ножей «Сабатье», который ей вручили по окончании курсов кулинарного мастерства