Няня. Джилли Макмиллан

такая Мэрион?

      – Это экономка Лейк-Холла. До сих пор живет здесь, в деревне. Ее сменила дочь, Антеа, а Мэрион-то работала там всю жизнь. Правда, говорят, сейчас у нее шарики заезжают за ролики.

      – А как дела у Барри? – осведомляется Энди.

      Как ни странно, им до сих пор не удалось ничего узнать о судьбе подстреленного на охоте подростка.

      – Ну, он и до несчастного случая не блистал, а сейчас вообще ни на что не годен. Стыдобище… Неплохой был мальчишка, с мягким сердцем. Слыхал, что он подался в Уэльс вместе со своей мамашей.

      – Ну что ж, простите, что побеспокоили, – вздыхает Энди.

      Мальчишка на батуте пытается исполнять элементы художественной акробатики, и его конечности во время прыжков перекрещиваются под невероятными углами, словно у деревенского пугала. Силуэт ребенка четко вырисовывается на фоне свинцового неба. За оградами задних дворов до самого горизонта простираются глубокие борозды вспаханных полей.

      – Что можете сказать о Холтах как о работодателях? – напоследок спрашивает Фреда Энди.

      – Врать не буду. Ничего плохого от них не видел. Кто-то со мной поспорит, ну – тогда с ними и поговорите. Хотя вряд ли кто остался в живых.

      Он задыхается от смеха и, отдышавшись, называет несколько имен слуг, работавших в те времена в имении Холтов. Сев в машину, Энди изучает список.

      – Хотя бы один из этого десятка должен знать секреты хозяйской семьи…

      Вирджиния

      Полиция молчит. Нет ничего хуже неизвестности. Все время думаю: чем они сейчас занимаются?

      Каждое утро просыпаюсь с вопросом: неужели это случится сегодня? Стараюсь не выпускать из виду Джослин. Хочу знать, что она делает, когда находится дома. Вдруг ей что-то удастся вызнать, а я не в курсе?

      Звонит телефон, и я подпрыгиваю от неожиданности. Нервничаю. Ожидание изматывает, так что нахожу любые предлоги, чтобы куда-нибудь выйти. К удивлению участников, посетила на этой неделе заседания церковного цветочного комитета и приходского совета. Впрочем, не могу сказать, что особо отвлеклась от своих терзаний.

      – Что там с вашим трупом в озере? – интересуется Марджори Истлейк, когда мы вместе заполняем бак для воды.

      Марджори та еще нахалка, однако таких – тьма тьмущая.

      – Полиция разбирается.

      – Никаких новостей?

      – Пока нет. Извини, если разочаровала.

      Марджори корчит гримасу, которая точно не улучшает ее выражение лица, на котором уже сто лет как написано сдержанное неодобрение.

      – Наверное, это довольно странное ощущение – сознавать, что у тебя в озере столько лет плавал труп, – картинно передергивается она.

      – Вовсе нет.

      – Ну, ты сделана из более прочного материала, чем я.

      Кто-то из участников комитета делает несколько шагов в нашу сторону, явно пытаясь уловить смысл разговора. Неужели нечем больше заняться? Отворачиваюсь от Марджори и расставляю чашки с блюдцами. Больше сюда ни ногой…

      Дома продолжаю