Возвращение в Панджруд. Андрей Волос

и так. Скажи, дескать, Сафар послал, каравансарайщик. Кланяется, мол, желает благополучия. Да и сам перекуси. Вечером похлебка будет. Понял?

      – Понял, – кивнул Шеравкан, принимая подношение. – Спасибо.

      Оказавшись наконец на воле, он пересек пыльный двор, осторожно поставил блюдо у стены.

      Жердяная дверь крошечной комнаты висела на ременных петлях. Вошел в келью, потянул носом. В углу лежала тощая стопка засаленных подстилок, курпачей. Должно быть, это именно от них несло застарелой псиной и гнильем.

      Вынес наружу, по очереди вытряс, сложил в стороне. Побрызгал водой и вымел пол, тут и там заляпанный бараньим салом. Сажи тоже хватало.

      Аккуратно расстелил курпачи. Ну хоть так.

      Принес еще одну бадейку воды.

      – Джафар, давайте-ка полью.

      Слепец покорно сложил ладони лодочкой.

      Когда с умыванием было покончено, помог ему пробраться внутрь.

      – Садитесь. Я подмел, тут чисто.

      Джафар с кряхтеньем сел, положил посох. Перевел дух.

      – Вот, – сказал Шеравкан, ставя перед ним блюдо. – Хозяин угостил. Ешьте. Мясо, лепешка.

      Взял слепого за руку, протянул к еде.

      Тот нашарил кусок, принюхался. Шеравкан оторвал краюху хлеба, вложил в руку.

      Джафар откусил, стал нехотя жевать.

      – Странный он какой-то, – добавил Шеравкан. – Сам дерет за ночь полдирхема, а сам вот мяса дал.

      Ели молча.

      – Вот и хорошо, – сказал Шеравкан, когда блюдо опустело. – Отряхните бороду. Чай будете пить?

      – Потом.

      Пошарив вокруг себя ладонями, слепец лег и отвернулся к неровной глинобитной стене.

      – Ну и ладно, – согласился Шеравкан. – Отдыхайте.

* * *

      Он вышел за порог, постоял, пожевывая сухую колючку боярышника и осматриваясь.

      После еды настроение значительно улучшилось.

      Идут они, конечно, медленно, ничего не скажешь. Потратили целый день – и что? До Вабкента добрели. Шеравкан в одиночку за полчаса добежал бы и не запыхался. Час – это совсем уж если нога за ногу. Очень, очень медленно идут. Даже вообразить страшно, сколько придется плестись до этого чертова Панджруда.

      Но что делать?

      Странно представить, как это – ничего не видеть? Вот Шеравкан смотрит – и видит: вот земля, вот трава… вот дерево, вот розовая полоса заката… Голову повернет: другое дерево, совсем непохожее на первое… другая трава… собаки у ворот… Все-все-все!

      А он – ничего.

      В одну сторону посмотрит – темно.

      В другую – тоже.

      И старый вдобавок. И больной, наверное.

      Как ему быстрее?

      Ну ладно, ничего. Сегодня отдохнет как следует, выспится. Вечером Шеравкан похлебкой накормит. Шаг за шагом, фарсах за фарсахом – так и доберутся. Ничего!

      Вздохнув, направился к воротам. Постоял, глядя на дорогу. Проследил, как в одну сторону проехала арба, а минут через пять в другую – сутулый старик на печальном осле. Проводив его взглядом, решил пройтись под галереей. Ненадолго задержался у одной из комнат,