Третья половина. Андрей Силенгинский

сам, обращаясь тем не менее ко мне. – То есть, основой, по всей видимости, была именно кажущаяся антинаучность машины времени, а неуклюжее оформление послужило своего рода катализатором.

      Наверное, он получал удовольствие от своей болтовни. Мне было скучно.

      – Реальность и фантастика… Они так тесно переплелись в последнее время, что обывателю – надеюсь, ты простишь мне, Джефф, это слово, ведь я не вкладываю в него совершенно никакого негативного отношения – так вот, обывателю почти невозможно без посторонней помощи разобраться, где же проходит грань между возможностями науки и банальным вымыслом. Шарлатаны научились ловко маскировать свои детища под научные факты, а наука стала слишком похожа на сказку.

      – Бронич! – я откровенно и очень невежливо зевнул. – Ты эту речь репетировал, что ли?

      – Ну… – Бронич смутился. – В какой-то степени.

      – Кончай треп. Тоскливо.

      – Н-да, – он почесал затылок. – Перейду сразу к сути. Принципиальную возможность создания машины времени допускали многие ученые.

      – Во главе с Броничем? – я скептически приподнял бровь.

      – Хорошо! – Бронич вдруг резко вскинул голову и рубанул ладонью воздух. – Опустим вводную часть. Как ты отнесешься к небольшой демонстрации? В конце концов, я знал, что без этого не обойтись.

      – Демонстрируй, – я поудобней уселся в кресле. – Валяй!

      Поверил ли я в машину времени? Нет. Стало ли мне интересно? Пожалуй… да. Люблю фокусы.

      Бронич включил ноутбук, затем пошарил глазами по комнате, взял было со стола авторучку, но тут же передумал и вернул ее на место. Сделал он это небрежно, ручка скатилась на пол. Бронич кинулся было поднимать ее, на полпути передумал, выпрямился и посмотрел на меня.

      Он суетился и здорово сейчас смахивал на сумасшедшего ученого их дешевой кинокомедии.

      – Ты ведь носишь часы, Джефф?

      Я вытянул вперед левую руку, закатав рукав.

      – Замечательно… замечательно… Позволь, еще немного ближе, Джефф, – Бронич взял мою руку и подтянул почти вплотную к коробке из-под мармелада. – Что может быть символичнее для демонстрации… – бубнил он себе под нос.

      Бронич отделил от коробки какой-то проводок, заканчивающийся загнутой в спираль медной проволокой. Этой проволокой он коснулся моих часов, другой рукой быстро и, по-моему, не глядя, набирая что-то на клавиатуре.

      – Снимаю структурный код, – пояснил он мне с серьезным видом. – Он точно идентифицирует любой предмет и является последним вектором пространственно-временного базиса.

      – Континуума, – поправил я Бронича.

      – Чего? – он удивленно вылупился на меня.

      – Во всех книжках пространственно-временной континуум, – я постарался придать себе максимально строгое выражение лица.

      – В каких книжках? При чем тут континуум? – редко мне приходилось видеть своего приятеля таким растерянным.

      – В фантастических.

      – А! – такое впечатление, что