Централийская трагедия. Книга первая. Осень 1961. Кристина Пак

реалиях.

      – Каждое утро, до того, как твой отец пропал, когда я входила сюда, чтобы пригласить его спуститься к завтраку, я заставала его за чтением Библии. Каждое утро, без исключения, – заверила Элизабет.

      Я ощутил внутренний диссонанс. В голове складывался противоречивый образ отца. Этот человек бросил мою мать и изменил второй жене. Да и любил ли он ее, несчастную Хелену, или лишь прельстился ее богатством? Миссис Фостер же описывала его, как верующего человека, ежедневно изучавшего Священное Писание. По интонации ее голоса, когда она говорила о моем отце, можно было уверенно сказать, что он вызывал в ней глубокую симпатию.

      – Он часто просил меня побеседовать с ним, и мы обсуждали различные места Писания, и во многом, даже почти во всем, наши суждения сходились. Чего не скажешь о миссис Дальберг-Актон.

      – Она неверующая? – спросил я.

      – О, нет. Я думаю, нет. Даже совсем наоборот, очень верующая. Только у нее какая-то болезненная вера, и я думаю, она бы предпочла не верить вовсе.

      – Как это «болезненная вера»?

      – О, я бы хотела тебе объяснить, но сама до конца этого не понимаю. Ты сам это почувствуешь, общаясь с ней. А какая она несчастная! Несчастная женщина. И такая ранимая…

      Я заметил в общении с Элизабет, что она любила охать, ахать и причитать, заламывая руки.

      – Отец любит ее? – спросил я и, не дав ответить, добавил, – Или он любил Лили? Почему он изменил миссис Дальберг-Актон?

      – Этого я сказать не могу – любит ли он Хелен или нет, – отрезала Элизабет, – Но Лили он никогда не любил, это я знаю наверняка. Я думаю, твоя мать – единственная женщина, которую он когда-либо по-настоящему любил. И тебя он любит, Томас, и очень сожалеет, что оставил вас. Часто он признавался мне в этом и делился со мной своей горечью.

      – Я думаю, вы ошибаетесь. Если бы это было так, он бы вернулся к нам.

      – Все не так легко, Томас.

      – Все предельно легко.

      Миссис Фостер лишь грустно улыбнулась и не стала продолжать спор.

      – Это очень славно, что ты взял с собой Библию, – она вернулась к прежней теме разговора, – Если ты не будешь укрепляться в Слове Божьем, Хелена очень скоро разрушит твою веру. Если под твоими убеждениями нет прочного основания, они разлетятся по ветру как пыль.

      – Я не так податлив, миссис Фостер. Нужно привести весомые аргументы, чтобы разубедить меня в чем-либо, – ответил я самонадеянно.

      – Знаешь сколько весомых аргументов Хелена приведет, чтобы заставить тебя переменить свое мнение на счет чего угодно? Ни одного. Она просто задаст нужные вопросы, и ты сам придумаешь на них ответы, которые перевернут твое представление обо всем, во что ты верил прежде.

      Предостережение Элизабет оказалось пророческим, но в тот момент я был слишком высокого о себе мнения, чтобы прислушаться и насторожиться.

      Казалось, она хотела добавить что-то еще, но ее речь прервалась громким стуком. В дверном проеме появился тот самый старик, который встретил меня на пороге дома. В его руках