Князь Света. Порождения Света и Тьмы. Роджер Желязны

рьяных твоих последователей. Лично же ты продолжал существовать лишь в форме самосохраняющейся системы магнитных волн разной длины, которую мне и удалось уловить.

      Сэм закрыл глаза.

      – И ты посмел вернуть меня назад?

      – Да, это так.

      – Я все время осознавал свое положение.

      – Я подозревал это.

      Глаза его, вспыхнув, широко открылись.

      – И тем не менее ты посмел отозвать меня оттуда?

      – Да.

      Сэм опустил голову.

      – По справедливости зовешься ты богом Смерти, Яма-Дхарма. Ты отобрал у меня запредельный опыт. Ты разбил о черный камень своей воли то, что вне понимания, вне великолепия, доступных смертным. Почему ты не мог оставить меня, как я был, в океане бытия?

      – Потому что мир нуждается в тебе, в твоем смирении, в твоем благочестии, в твоем великом учении, в твоем макиавеллиевском хитроумии.

      – Я стар, Яма, – промолвил тот. – Я так же стар, как и сам человек в этом мире. Ты же знаешь, я был одним из Первых. Одним из самых Первых, явившихся сюда, чтобы строить, чтобы обустраивать. Все остальные ныне мертвы или стали богами – dei ex machina… Этот шанс выпал и мне, но я прошел мимо него. Много раз. Я никогда не хотел быть богом, Яма. На самом деле. Только много позже, когда я увидел, что они делают, начал я копить силы. Но было уже поздно. Они были слишком сильны. Теперь же я просто хочу спать, спать вечным сном, вновь познать Великий Покой, нескончаемое блаженство, слушать песни, которые поют звезды на берегу великого океана.

      Ратри нагнулась и заглянула ему в глаза.

      – Ты нужен нам, Сэм, – сказала она.

      – Я знаю, знаю, – отвечал он ей. – Опять все та же история. У вас имеется норовистая лошадка, так что нужно ее отменно нахлестывать очередную милю.

      Он улыбнулся при этих словах, и она поцеловала его в лоб.

      Так подпрыгнул и заскакал по кровати.

      – Веселится род людской, – отметил Будда.

      Яма протянул ему руку, а Ратри – шлепанцы.

      Чтобы прийти в себя после покоя, что превыше всякого разумения, требуется, конечно, время. Сэм спал. Ему снились сны, во сне он кричал или же просто стонал. У него не было аппетита, но Яма подобрал для него тело крепкое и отменно здоровое, вполне способное перенести все психосоматические изменения, порожденные отзывом его из божественности.

      Но он так и сидел бы часами, не двигаясь, уставившись на какой-то камешек, или зернышко, или листик. И невозможно его было в этом случае пробудить.

      Яме виделась в этом некая опасность, и он решил обсудить ситуацию с Ратри и Таком:

      – Плохо, теперь этим способом уходит он от мира. Я говорил с ним, но это просто бросать слова на ветер. Ему никак не вернуть то, что он оставил позади. И сама эта попытка стоит ему его силы.

      – Быть может, ты неправильно воспринимаешь его усилия, – заметил вдруг Так.

      – Что ты имеешь в виду?

      – Погляди, как он уставился на семечко, которое сам положил перед собой. Посмотри на морщинки в уголках его