Князь Света. Порождения Света и Тьмы. Роджер Желязны

оконечность монастыря венчала высокая башня. И была в той башне комната. По поверью, хранила она в себе постоянное присутствие богини. Ежедневно в ней прибирали, меняли белье, возжигали благовония и возлагали святые приношения. Двери ее обычно были заперты.

      Но имелись в ней, конечно, и окна. Вопрос о том, может ли кто-нибудь пробраться внутрь через окно, оставался открытым. По крайней мере – для людей. Ибо для обезьян он был решен Таком окончательно.

      Взобравшись на крышу монастыря, Так начал карабкаться на башню, цепляясь за скользкие кирпичи, за выступы и выбоины, а небеса, словно псы, рычали у него над головой; наконец он прильнул к стене под выступающим наружу подоконником. Сверху как заведенный барабанил по камню дождь.

      Таку почудилось, будто где-то рядом поют птицы. Он увидел край мокрого синего шарфа, свисающего из окна.

      Ухватившись за выступ, Так подтянулся, заглянул внутрь и увидел ее со спины. Одетая в темно-синее сари, она сидела на маленькой скамеечке в противоположном конце комнаты.

      Так взобрался на подоконник и кашлянул.

      Она резко обернулась. Под вуалью невозможно было разобрать черты ее лица. Поглядев на него сквозь дымку ткани, она встала и подошла к окну.

      Он смутился. Некогда гибкая ее фигура сильно раздалась в талии; всегда грациозная на ходу, как колеблемая ветвь, нынче она слегка косолапила; слишком мрачной выглядела она, даже сквозь вуаль прочитывались резкие линии носа, жесткие очертания скул.

      Он склонил голову.

      – «И ты к нам подступила, и мы с твоим приходом очутились дома, – пропел он, – как в гнездах птицы на ветвях».

      Она застыла в неподвижности, словно собственная статуя в главном зале монастыря.

      – «Храни же нас от волка и волчицы, храни от вора нас, о Ночь, и дай же нам продлиться».

      Она медленно простерла вперед руку и возложила ее ему на голову.

      – Мое благословение с тобой, малый мира сего, – сказала она, помолчав. – Сожалею, но мне больше нечего тебе дать. Я не могу обещать тебе покровительство или даровать красоту, для меня самой и то и другое – недоступная роскошь. Как тебя звать?

      – Так, – сказал он.

      Она прикоснулась ко лбу.

      – Когда-то я знала одного Така. В незапамятные времена, в туманном далеке…

      – Это был я, мадам.

      Она тоже уселась на подоконник. Чуть погодя он понял, что она всхлипывает под покровом вуали.

      – Не плачь, богиня. С тобой Так. Помнишь Така от Архивов? Пресветлого Копейщика Така? Он по-прежнему готов исполнить любое твое приказание.

      – Так… – сказала она. – Ох, Так! И ты тоже? А я и не знала! Я никогда не слышала…

      – Очередной поворот колеса, мадам, и – кто знает? Все может обернуться даже лучше, чем было когда-то.

      Ее плечи вздрагивали. Он протянул руку, отдернул ее.

      Она повернулась и схватила ее.

      Бесконечным было молчание, потом она заговорила:

      – Естественным путем дела в порядок не придут, нам не обрести былого, Пресветлый