Мёд для убожества. Бехровия. Том 1. Е.Л. Зенгрим

ему убийцу братца сдал…

      – И слышать не желаю! – отрезает Табита. – Кто ему объяснит, почему мы этого гамона у него из-под носа вынесли? Я? Может, ты? Нет, достаточно и того, что Вильхельм пропал якобы в нашем квартале. А если Кибельпотты узнают, что мы об это дело и сами замарались, то в благородство играть не станут. Отыграются на нас за всё, – мастер вздыхает. – У моих с Билхартом тёрок слишком старые корни, Строжка. Я ему поперек горла, ага.

      – Уж прости старого, что напомнил, Таби… – поникает старик.

      – Выходит, Бруг нужен вам, – я не сдерживаю улыбки.

      – Не тешь себя пустыми надеждами, одержимый, – цедит она сквозь зубы. – Если Братство или констебли каким-то чудом про тебя разнюхают, обещаю: ты мигом прогуляешься под фонарями.

      – Какими еще…

      – Узнаешь, – перебивает она. – Строжка, мы засиделись. На выход.

      – Какими еще фонарями, мать вашу!

      Мой вопрос разбивается о полотно двери – и тает в спертом воздухе.

***

      Я проснулся от крути в желудке. Не знаю, наступили ли следующие сутки или то были те же самые, но жрать хотелось и притом сильно. Казалось, желудок весь сморщился, стал не больше прошлогоднего каштана.

      Однажды, в тот момент, когда я от скуки и голода ковырял трещины между кирпичей, в подвал забежал Лих. Бросив на меня косой взгляд, парень подхватил ведро самыми кончиками пальцев.

      – Не воротись, – прыснул я. – Это плевки жижи, а не то, о чем ты подумал.

      Лих осторожно заглянул в ведро и весь скривился.

      – А ты типа… – Лих замялся. – Не ел тех мужиков?

      – Нет, – я фыркнул. – Тот, в кого оборачиваюсь, не ест по-настоящему. Только играет.

      – Ну и игры у него, дядя, – Лих опасливо покосился на меня. – А в кого ты оборачиваешься?

      – Да черт его знает.

      – На одержимого ты, если честно, не похож. Они с концами обращаются, а обратно – никак.

      – Вот-вот, Лих! – я постучал пальцем по виску. – Всем бы твоим дружкам такую догадливость. Деду, бой-бабе, сестростерве – всем расскажи, что Бруг не бес. И пусть жратвы принесут.

      – И типа… – парень пропустил мимо ушей мое требование трапезы. – Тебе совсем не интересно, что ты… ну, то есть «кто» ты такое?

      – Наплевать абсолютно, – отрезал я. – Меньше знаешь, крепче спишь. Так на западе говорят.

      – Я б не смог как ты, – Лих обнял ведро, позабыв о содержимом. – Я б к лекарю сходил… Вдруг болезнь какая. Или в храм типа… А то вдруг и такие бесы бывают?

      – Да не одержимый я! – рявкнул, раздраженно прикрыв глаза. – И вынеси уже это гребаное ведро. Если можешь – на другой конец города.

      – Я же того… – спохватился Лих. – Просто так спросил.

      Тогда я промолчал. А когда вновь остался в камере один, долго еще сверлил взглядом стену.

***

      Как же хочется жрать… Если Лих меняет ведро дважды в день, то сегодня третьи сутки после жмых-жижи. Если же только раз в сутки – значит, пора грызть пальцы. Хорошо хоть, в черпаке приносят воду, чуть реже – какой-то